Вон у Ильи, заметил я, останавливаясь возле его двора, грядки
все ровненькие, как под линейку сделаны. А у Пелагеи во дворе куры
кудахтали, важно разгуливая между грядок, а петух — красивый, с
переливающимися перьями — гордо вышагивал, словно хозяин всего
мира. Так вот эта падла, которая меня утром сегодня так
разбудила!
О, а у Степана вон даже колодец есть, хоть, правда, и
кривоватый. Деревня живёт, дышит, но еле-еле, как больной после
тяжёлой болезни.
Эх, расширяться надо, думал я, продолжая свой обход. Да и то,
что есть, обновить не мешало бы. С Петром надо ускоряться, а то
такими темпами Уваровка ещё сто лет в глуши будет торчать, пока
совсем не сгинет.
Я остановился у крайней избы, где Прохор чинил ворота. Мужик
кряхтел, как всегда, о чём-то ворчал себе под нос, но работал
исправно, вбивая колья обухом топора с такой силой, будто мстил им
за что-то личное. Пот катился по его загорелому лицу, но руки не
останавливались ни на секунду — удар за ударом, размеренно и
точно.
— Эй, Прохор, — окликнул я его, — Бог в помощь! Как дела?
Мужик выпрямился, утёр пот рукавом и поклонился:
— Да вот, барин, ворота-то совсем прохудились. Зима была лютая,
дерево поломало.
Я же тем временем прикидывал: если удастся всё-таки замутить
мельницу, да торговлю с Фомой наладить, нужно будет избы подновить
и даже новые ставить местами. Может, даже вон школу какую завести,
чтобы детишки не только косой махать учились, а и грамоте, и счёту.
Представил себе, как малышня с утра до вечера за партами сидит,
буквы выводит…
В моей старой жизни для этого нужно было бы бизнес-план
написать, инвесторов найти, презентации делать. А тут… тут я сам
себе инвестор, сам себе инженер, сам себе директор по развитию. И
сам себе барин, как бы ни было смешно, но именно так оно и работает
в этом мире, где деньги — не цифры на экране, а реальное зерно,
реальный скот, реальные человеческие руки.
По дороге обратно встретил бабу Матрёну — она вела козу на
пастбище. Коза упиралась, блеяла, а баба тащила её за верёвку,
приговаривая:
— Ну, лешая дери тебя, упрямая! Иди давай, траву жевать
будешь!
Увидев меня, она смутилась, поклонилась:
— Здравствуйте, барин-батюшка!
— И тебе здоровья, Матрёна, — ответил я. — Коза, вижу, характер
имеет.
— Ох, не говорите! Вчерась в огород соседский забралась, все
саженцы погрызла. Теперь с Марфой ругаемся.