— Да, рыба тут отменная, сама на
крючок лезет. Потом наловим, а пока жаб приручай. Как там твоя?
— Пусечка молодец, сожрала всех
тараканов и прочих тварей в палатке.
— Смотри, как бы ее саму муравьи не
сожрали.
Жабы тут здоровенные, днем они
забивались в дальние уголки палаток и дремали, а по ночам выходили
на охоту. Когда до личного состава экспедиции дошло, что это
животина полезная, их начали подкармливать, беречь и хвастаться их
подвигами.
— Эй, кончайте разговоры! Всем
отбой, завтра выступаем до рассвета!
Через полчаса командиры загнали
бойцов спать и лагерную тишину нарушали только шаги часовых и звуки
храпа.
А я ворочался, вытряхивал
недоеденных жабами насекомых из походной койки и думал — блин, как
же меня сюда занесло? Ну ладно загремел из XXI века в 1920 год, так
к богатым родителям, живи и радуйся! Тем более, закончил
Массачусетский технологический институт с репутацией юного гения,
поднял немерянные деньги в 1929 году на обвале Черного вторника,
завел хороших друзей, выжил в зарубе с гангстерами, женился… Сидел
бы себе в Нью-Йорке, помогал потихоньку Советам да наслаждался
жизнью. Или того лучше — пролез бы в команду Рузвельта и переиграл
всю Вторую мировую… Блин, да один радар, сделанный с моей подачи
Терменом, передать в СССР, и все, совесть спокойна!
Нет, пепел Клааса стучал в мое
сердце — прадед в Испании погиб, под Мадридом. А его двоюродный
брат, моряк, служил в Валенсии советником. Вот я и придумал себе
идею-фикс — заземлить легион «Кондор», сбить темпы разработки
блицкрига. Для этого «изобретения» делал, заводы в Овьедо и
Барселоне строил, подгребал акции военно-промышленных компаний США,
перевез в Испанию Нестора Махно, чтобы из разгильдяев-анархистов
сделать боеспособную силу… Ага, из этих «я не по телефону
разговаривать сюда ехал», вон они, храпят.
А я за каким хреном приперся? Что
мешало отдавать общие указания издалека? Конечно, если хочешь
сделать что-то хорошо, сделай это сам, но, может быть, поэтому мои
фирмы в XXI веке и не взлетали?
Сквозь полудрему всплыла Габриэла.
Она стояла на крылечке учительского домика в Оспитальет, пригороде
Барселоны, а у ее ног лежал Цезарь, испанский мастиф, которого Габи
забрала при нашем расставании…
В сердце воткнулась остренькая
иголочка — Габи… Женат я в силу обстоятельств, женщины у меня есть,
а вот любви нет.