Получив такую затравку, участники
труппы стали активно прорабатывать характеры своих персонажей,
порою споря друг с другом и с режиссёром, в роли которого выступала
старшая супруга барона Клёнова, Ирина Алексеевна. Она же и выбрала
пьесу, как узнал позже, чтобы в игровой форме воспитать
подрастающее поколение. Персонажи оживали и раскрывались. Ося,
которого великолепно и с полным погружением изображал младший внук
Шипунова, Миша, получил от меня подброшенные дедом коронные фразы
«никогда такого не было, и вот опять!» и «хотели как лучше, а
получилось как всегда», которые в разных вариациях повторялись по
случаю неоднократно в ходе спектакля. Мордастов в исполнении
командира моей дружины Старокомельского обзавёлся фразами «не
хотите по-хорошему, будет как положено» и «нашли дурака – за вас
свою работу делать».
В итоге сорокаминутная тоскливая до
икоты говорильня превратилась в полуторачасовое забавное
представление, которое искренне смешило даже и самих артистов,
особенно когда Сократ Платонович и Остап начинали импровизировать в
рамках роли, иной раз их диалоги затягивались минут на пятнадцать,
руша весь регламент, и тогда спохватившаяся госпожа режиссёр
начинала ругаться и пытаться впихнуть расшалившуюся труппу в рамки
сценария. Причём «Ося» зачастую переигрывал «Сократа Платоновича»,
от чего сочувствие и симпатии публики оказывались порою на его
стороне. А если собрать все их репризы, по получилось бы и второе,
и третье отделение спектакля. Немного даже неудобно стало перед
Ириной Алексеевной от того, насколько изменился её замысел в
процессе воплощения. Но быстро прошло, поскольку тот самый
«исходный замысел» был просто издевательством над артистами и
зрителями!
Я от выхода на сцену отвертелся, взяв
на себя соавторство в сочинении сценария и оригинальное музыкальное
сопровождение. А сюжеты выходок и проказ Остапа нескончаемым
потоком поставляла нам Василиса свет Васильевна. Слушая её, молодое
соседское поколение начинало смотреть на гостью, как на некий
светоч и эталон, а вот старшее поколение, наоборот, приобретало
выражение напряжённого внимания. Да и у меня самого порой начинали
волосы на затылке шевелиться от её идей.
Второстепенные персонажи тоже
«оживали». Например, появление большинства действующих лиц
предварялось грозным кличем «Куды с копытами?!» от квартирной
хозяйки Исправника, особы грозной и слегка помешанной на чистоте,
которая заставляла всех непременно разуваться на входе в дом и
обувать тапочки. Тапочки для спектакля соорудили выдающегося
размера, у меня в каждый обе ноги помещались, прямо в ботинках, и
ещё место оставалось. В итоге по сцене все, кроме Мордастова
(которого хозяйка уважала и опасалась) и Оси, который бегал
босиком, двигались шаркающей походкой в этих «мегатапках», что
придавало дополнительный комизм ситуации.