— Это не
просто украшения, Прохор, — её голос дрогнул. — Колье подарила мама
на моё шестнадцатилетие. Она сама застёгивала его на мне перед
первым балом… Это было до того, как она изменилась.
Я молчал,
позволяя ей выговориться.
…Астрид
стоит передо мной в парадном зале, нервно теребя складки нового
платья. Четырнадцать лет — первый официальный приём, где она должна
предстать как наследница империи. В моих руках — серебряная фибула
с изображением ворона, фамильная брошь правителей.
«Отец,
а что если я всё испорчу?» — её голос дрожит от
волнения.
«Ты
дочь императора, внучка ярла. В твоих жилах кровь королей», — я
застёгиваю фибулу на её плаще. «Эту брошь носила моя мать, а до неё
— её мать. Теперь она твоя. Помни: пока ты носишь знак рода, ты
никогда не будешь одна».
Она
обнимает меня, уткнувшись лицом в ключицу.…
Воспоминание обожгло острой болью. Я понимал Полину
лучше, чем она могла предположить. Память о последних счастливых
моментах с близкими — иногда это всё, что у нас
остаётся.
— А серьги
— подарок отца. Он вручил их, сказав, что я всегда буду его
принцессой, несмотря ни на что.
Я ощутил её
боль и грусть по тем временам, когда жизнь была гораздо проще, а
близкие люди не подводили и не рвали душу.
Хель меня
задери! Я прошу слишком многого! Всё равно что требовать от
человека отрезать кусок души!
В прошлой
жизни я видел, как жёны павших воинов хранили их мечи
десятилетиями, отказываясь продать даже в самую лютую нужду. А тут
— подарки родителей, последние светлые воспоминания до того, как
семья развалилась.
Но выбора
нет. Война не спрашивает, что нам дорого. Либо эти камни станут
тиглями, либо мы останемся без могущественного оружия перед самым
Гоном. Сотни жизней против личных воспоминаний — арифметика
жестокая, но однозначная.
Хотя от
этого ни черта не легче.
— Ты можешь
отказаться, — искренне произнёс я, — и я никогда не упрекну тебя в
этом. Если бы дело не касалось безопасности острога и всех её
жителей, я ни за что бы не попросил тебя о подобном.
Полина
медленно кивнула, словно не слыша меня, и провела пальцем по
рубинам.
— Нет… Я
понимаю необходимость. Если это поможет защитить Угрюм… — она
глубоко вздохнула. — До того, как мама… В общем, она всегда ценила
долг превыше всего. Думаю, мама бы одобрила.
Дрожащими
пальцами девушка вытащил колье и серьги, на мгновение прижав их к
груди.