Он посмотрел на меня, потом на
ларец. В его взгляде не было ни тени страха. Он выпрямился и четко,
с расстановкой произнес:
— Клянусь Всемогущим Богом и
животворящим Его крестом, ваше благородие.
Я откинул тяжелую крышку. Внутри, на
бархате, лежали аккуратные свитки бумаги, исчерченные тонкими
линиями, цифрами и схемами. Мои чертежи. Главное сокровище, которое
я научился прятать.
— Это, Андрей, сердце будущей
России, — сказал я. — Вот, — я развернул первый свиток, — конвертер
для выплавки стали. Нормальной стали, а не того, что мы сейчас
варим. Вот, — я выложил следующий, — поршневой компрессор, чтобы
дуть в него как следует. А это… это паровая машина. Сила, которая
заставит крутиться все наши заводы. Твоя задача — не строить. Пока
не строить. Твоя задача — понять. Изучи каждый винтик, каждую
загогулину. Сделай из дерева макеты, в уменьшенном виде. Когда я
вернусь из похода, а я надеюсь, что вернусь, мы начнем такую
карусель, что все ахнут. И ты будешь в ней главным механиком.
Он смотрел на чертежи, и я буквально
видел, как в его голове щелкают шестеренки и рождается новый мир,
где металл подчиняется трезвому расчету.
И конечно же Нартов «загорелся».
Через три дня я пошел на тайную
встречу с капитаном де ла Серда. Старый испанец принял меня в той
же своей спартанской келье. На столе были разложены карты (Брюс
выдал все что у него было от его шпионов). Мне пришлось пойти на
огромный риск и выложить ему все как на духу — и про Орлова, и про
дезу, и про нашу настоящую цель. Любая утечка — и мне крышка. Но
по-другому было нельзя. Не мог же я просить его проложить маршрут в
никуда.
Де ла Серда слушал молча, ни разу не
перебив, постукивая костлявым пальцем по карте. Лицо — каменное.
Когда я закончил, он не сказал ни слова. Только махнул рукой в
сторону двери.
— Мне нужно подумать.
И я дал ему время, правда врожденная
паранойя заставила меня поставить десяток орловских вояк для
наблюдения за испанским посольством.
За это время я проверял людей,
оружие, припасы, но мыслями был там, в этой маленькой комнатке, где
старый, обиженный на весь мир испанец вертел в руках судьбу всей
нашей затеи.
Когда я по его приглашения снова
пришел к нему, он уже ждал у стола. Карты были испещрены новыми
пометками.
— Все ваши первоначальные задумки —
чушь собачья, барон, — заявил он без всяких предисловий. — Идти к
рудникам вглубь страны — бессмыслица. Вас там в лесах
перещелкают.