Когда глаза немного привыкли к
темноте после ослепительной вспышки, мы увидели, что получилось. На
месте, где стояла изба, чернела дымящаяся проплешина. Земля была
выжжена дочерна, а от сруба не осталось ровным счетом ничего — ни
щепок, ни головешек. Его просто не стало. Слизало.
— Матерь Божья… — выдохнул Орлов,
срывая шапку и перекрестившись. Его лицо было маской из
благоговейного ужаса и дикого, хищного восторга. — Петр Алексеич…
да с такой штукой города можно брать, не кладя ни одного солдата.
Одним махом.
Побледневший Магницкий чуть
приоткрыл рот от удивления. Руки у него ходили ходуном. Он смотрел
на выжженное пятно, и в его глазах, привыкших к порядку цифр,
отражался первобытный хаос.
— Это не оружие, — прошептал он
срывающимся голосом. — Это кара Господня. Вы выпустили на свет то,
чему и названия нет.
Нартов молчал. Стоял чуть в стороне,
лицо непроницаемое, я знаю это выражение лица. Это был азарт
творца, который увидел, как его железки, шестеренки и рычаги вдруг
обрели плоть из огня и ярости. Он жадно вглядывался в дымящуюся
землю.
— Давление… — пробормотал он так
тихо, что расслышал только я. — Какое же там было давление… И
жар…
Меня и самого трясло. В моих
расчетах все выглядело куда скромнее. Я ждал огненный шар, пожар,
но не такого тотального, выжигающего эффекта. Я создал оружие
истребления, и от этой мысли было неуютно. Внутри боролись два
чувства: триумф инженера, чья идея сработала на все сто, и страх
человека, который заглянул в преисподнюю.
Следом наступила очередь «Щуки». Мы
перебрались на берег озера, черного и гладкого, как обсидиан. Два
прототипа торпед, похожие на неуклюжих железных дельфинов,
осторожно спустили на воду. На берегу приладили массивный ворот, на
который был намотан мой композитный трос.
— Давай! — скомандовал я, и шестеро
здоровенных преображенцев, кряхтя, навалились на рукояти.
Трос натянулся, барабан внутри
торпеды заскрипел, и «Щука», взбаламутив воду двумя винтами,
медленно пошла вперед. Шла она неровно, виляя из стороны в сторону.
Я вцепился в два тонких управляющих тросика, пытаясь выровнять
курс. Ощущение было, будто пытаешься удержать на поводке бешеную
собаку. Руки горели.
— Курс держит! Идет! — крикнул
Орлов, глядя в трубу.
Торпеда прошла метров двести, прежде
чем трос окончательно запутался, и она замерла, беспомощно качаясь
на воде. Второй прототип прошел чуть дальше, почти триста.
Результат, честно говоря, так себе.