Два мира Астрид Далем - страница 145

Шрифт
Интервал


В человеке, что когда-то был уважаемым профессором археологии и собирал толпы студентов на своих лекциях, с трудом узнавался Эдуард. Нет, это не он чертил круги на песке, бормоча что-то себе под нос. Сущность, древняя и зловещая завладела его телом, не оставив в нём ни единого намёка на того, кем он являлся прежде. Разве что цепкий взгляд тёмных глаз, то и дело, озиравшихся, чтобы проверить, не следит ли за ним кто, казался знакомым.

Он чертил одному ему известные символы и говорили на давно забытом языке, пробуждая силу, преданную забвению, но готовую проснуться по его зову. Тревожное свечение то и дело прорывалось яркими вспышками из глубин песчаных дюн, а та, кому следовало закончить начатый ритуал, уже приближалась к нему, готовая принять судьбу. Невзирая на пробирающий до костей ночной холод, девушка в лёгкой рубашке покорно подступила к жрецу, подала ему руку, а когда на её пальце в блеске скачущих повсюду всполохов древней магии сверкнуло кольцо, вошла в круг и остановилась в его центре, вскинув руки к небу. Она двигалась как заворожённая, не осознавая происходящее и в те минуты не принадлежала себе. Из её уст вырвались слова, уносясь в колдовскую черноту арабской ночи, к тому, кто готовился явиться по её зову.

Анри проснулся. Не обнаружив рядом с собой Астрид, он первым делом решил, что ему привиделся сладкий сон, а объятия, стоны и жаркие поцелуи, коими он с жадностью осыпал свою женщину, были лишь плодом его бурной фантазии. И всё же, окончательно вернувшись сознанием в реальность, мужчина понял, что ошибся. Она была здесь, с ним, отдавалась ему искренне и пылко, и неясно было, кто из них желал этой близости больше. Но почему она ушла? Не хотела, чтобы с утра их видели вместе? Вопрос озадачил Анри, а когда в просвете палатки мелькнула яркая вспышка извне, мужчина настороженно замер. Он с трудом отыскал свою одежду, разбросанную по полу в порыве необузданной страсти, а когда оделся и вышел, замер, поражённый открывшимся ему зрелищем. На песчаной пустоши между лагерем и живительным оазисом в ореоле синего пламени стояла она, возведя руки к ночному небу. Что-то необъяснимое и колдовское происходило там. Будто бы ведьма на бесовском шабаше призывала силы, которым безропотно подчинялась.

Анри бросился к любимой. Картина пугала и завораживала его, но он понимал одно: всё происходившее было неправильно, и это следовало прекратить как можно скорее. Он подбежал к краю сияния и, затормозив перед пугающим столбом голубого огня, позвал: