— Я знаю, ты примешь любое моё
решение, возлюбленная Шатсе, — продолжал фараон, — а значит, мы
подождём ещё, ведь мы с тобой умеем это как никто другой, — суровый
фараон улыбнулся, заражая полной нежности улыбкой супругу.
Не веря своим ушам, Анри поднял
глаза. Дух Астрид уже приблизился к телу и как только занял своё
место, девушка громко втянула воздух и порывисто задышала, заходясь
кашлем, будто утопающий после спасения. Не веря своим глазам, Анри
взял в ладони её лицо и стал рассматривать так, будто видел его
впервые и с благодарной улыбкой обернулся на фараона.
— У меня будет одно условие, — снова
заговорил Джосер. — Всё должно пройти по законам веры.
— Об этом можете не беспокоиться, —
вступил в разговор Корф. — Теперь мы знаем имя царицы, а значит,
никто не будет забыт. У нас будет встречная просьба, — неожиданно
закончил он, указывая на Винсента.
Фараон кивнул в ответ. Неловко
прокручивая на пальце перстень, Преско шаткой походкой приблизился
к рубежу. Продолжая не верить своим глазам и переглядываясь с
Корфом в поисках подтверждения того, что не сошёл с ума и всё
происходящее — правда, он стянул кольцо с пальца. Одарив артефакт
задумчивым взглядом, парень ещё разок взвесил его на ладони и
подбросил, направляя через время и пространство туда, где ему и
полагалось быть. Миновав рубеж, перстень вспыхнул как сухой лист, и
в мгновение его не стало.
Мир мёртвых стал отдаляться, как и
фигуры духов древних, коим не было места среди живых. Укрывая
пустыню тёмным одеялом, ночь за считаные минуты снова окутала
лагерь, и всё вернулось на свои места. Анри обнимал Астрид, которая
не понимала, что случилось и испуганно озиралась по сторонам, Лидия
обнимала Винсента, который с трудом верил своему счастью. Даже
всегда сдержанные Корфы не стеснялись эмоций и лишь скорбно
косились на бездыханное тело Эдуарда, возжелавшего власти и
потерявшего в одночасье всё.
***
Тонкие пальцы девушки гладили
взъерошенные, жёсткие космы парня. Даже в кромешной тьме невозможно
было скрыть блеск его счастливых глаз. Его голова покоилась на её
обнажённых коленях, а взгляд то и дело скользил по вздымающейся от
тяжёлого дыхания груди.
Оно того стоило. Стоило оказаться на
грани, чтобы она осознала, что любит. Спустя мучительные месяцы
терпеливой выдержки и упрямого ожидания, он добился её любви, хоть
и знал, видел по глазам уже давно сквозь зыбкую стену сопротивления
ответное чувство. Поверженная, но счастливая Лидия задумчиво
смотрела в никуда, пытаясь осознать, что, наконец, сумела
довериться кому-то, и этот кто-то вовсе не намеревался разбить на
множество осколков её хрупкий, израненный мир. Она уже знала ответ,
но не решалась признаться самой себе в том, что давно была готова
отдаться власти человека, занимавшего все её мысли. Ведь совсем
непросто доверять, когда тебя уже раз предали. И не кто-нибудь, а
самый близкий человек.