А я все думал о своем и
действовал при любой возможности… Отправлял письма из разных
почтовых отделений города во время выдавшейся увольнительной, будто
обычный курсант с посылкой для матери. Для верности менял даже
почерк. Старался не привлекать внимания — в очереди у окна держался
тихо, глаза прятал, шапку натягивал до бровей.
Иногда страх накрывал меня с
головой. Что если вычислят? Вдруг почтовая тётка запомнит странного
курсанта с толстыми конвертами? Но потом успокаивал себя — тысячи
писем проходят через отделения — кто станет выискивать автора среди
миллионов?
И однажды ночью приснилось —
стою у ворот Чернобыльской станции и кричу — «Стойте! Не делайте
этого!». Но люди в белых халатах проходят мимо, не слышат — будто я
призрак. Просыпался я в холодном поту. Я даже как-то решился
написать ещё одно письмо — теперь в редакцию «Правды», подписался
как «инженер-атомщик». Изложил всё сухим, техническим языком —
чтобы редактор хоть на минуту задумался и переслал письмо «куда
надо».
А дни тянулись дальше — весна
вступала в свои права. Снег таял на плацу, воробьи спорили за
крошки возле казармы. Мир вокруг будто не замечал моей отчаянной
борьбы с судьбой. Всё шло своим чередом — команда «Подъём!»,
алюминиевые кружки с чаем и разговоры о занятиях. Только я знал —
где-то там, за сотни километров отсюда, уже намечается катастрофа и
никто не хочет её замечать…
Апрель
1986 год
Ночь над Припятью стояла
глухая, будто вымершая. А в темном нутре четвертого энергоблока
Чернобыльской АЭС шел эксперимент — проверка системы аварийного
охлаждения. Время капало на нервы присутствующих. Анатолий
Степанович Дятлов, старший инженер-механик, сверлил взглядом
стрелки часов — половина второго. Эксперимент буксовал, как старый
ЗИЛ в весенней грязи.
— Александр Федорович, — голос
Дятлова резал тишину, — ускоряйтесь. Мы уже выбились из графика на
пару часов.
Акимов, начальник смены,
молодой, но уже с усталыми глазами, не отрываясь смотрел на
приборы. Что-то в поведении реактора его тревожило, словно под
кожей ползла ледяная змея.
— Анатолий Степанович... —
осторожно начал он, — мощность упала слишком резко. Может, стоит
остановиться?
— Остановиться? — Дятлов
дернулся к нему, как пружина. — Ты понимаешь, сколько сил мы
вложили? Сколько людей задействовано? Нет! Идем по
плану!