Яковлев захлопнул папку с
фотографиями Чернобыля и на секунду повисла тишина.
— Михаил Сергеевич, вы сами-то
верите в это? — спросил он негромко.
— Верю. Но вера — это не
знание. Это отчаяние, умноженное на надежду.
— Красиво сказано, —
усмехнулся Черняев.
— Политика всегда была
красивыми словами о страшных вещах, — бросил Горбачёв.
Часы же на стене пробили
полночь. А за окнами все равно гудели корабли — город не спал.
Горбачёв взял со стола листы с речью и обвёл взглядом своих
людей.
— Ладно, товарищи, ещё раз
пройдёмся по главным тезисам. И помните — завтра мы не просто
говорим. Завтра мы объявляем миру, что Советский Союз готов
меняться.
— А мир готов к нашим
переменам? — Яковлев тихо спросил.
Горбачёв улыбнулся и устало
ответил.
— Узнаем завтра...
***
Август
1986 год
Капитан Вадим Марков стоял на
мостике «Адмирала Нахимова», глядя в темнеющее августовское море.
Вечер пах перегретым металлом, солёной влагой и тревогой. Двадцать
семь лет в морской форме научили его одному — океан не прощает
самоуверенных. И сегодня эта мысль скребла по нервам, как нож по
стеклу.
— Товарищ капитан, — вахтенный
помощник Сергей Ткаченко шагнул ближе, — радиолокатор засёк судно
по правому борту. Восемь миль дистанция.
Марков вскинул бинокль, но
густая предвечерняя дымка размывала очертания. Лайнер гнал на Сочи,
и каждая лишняя минута — это недовольство начальства.
— Что за судно? — спросил он,
не отрываясь от стекла окуляров.
— Сухогруз «Пётр Васёв». Идёт
встречным курсом.
Марков опустил бинокль. В
глазах мелькнуло что-то острое — не страх, нет, а то особое
беспокойство, что приходит к морякам, когда где-то в глубине всё
начинает идти наперекосяк.
— Скорость?
— У нас — четырнадцать узлов.
У него примерно так же.
— Расхождение?
— По правому борту, товарищ
капитан.
Марков кивнул, но это был
неуверенный кивок.
На нижних же палубах «Адмирала
Нахимова» жизнь текла своим чередом. В столовой доедали ужин
восемьсот тридцать восемь пассажиров — отпускники, командировочные,
семьи с детьми. Августовский рейс — таких в том году было
множество. Кто-то смеялся за партией в домино, кто-то читал
вчерашнюю «Правду», кто-то мечтал о доме. В кают-компании Нина
Петровна Соколова, пенсионерка, вязала внуку свитер — шерсть
царапала пальцы, но мысли были светлыми. Рядом устроился Михаил
Иванович Крылов — инженер с «Азовстали», возвращавшийся из
ялтинского санатория.