— Да, пап, — улыбнувшись, я снова поднесла нож к буханке, но тот предательски дрожал в моей руке.
— Ася, давай-ка я сам, а ты пока ложки достань, что ли.
Но и с приборами у меня не задалось: вместо выдвижного шкафчика под столешницей, я зачем-то полезла на полку с мукой.
— Ась? — тут уже вмешалась мама. — Что с тобой? Неважно себя чувствуешь?
Ну да! Угрызения совести за мой непомерно длинный и любопытный нос изводили меня сейчас ничуть не меньше дурацкой одышки и головокружения.
— Я всего лишь задумалась, простите.
— И о чем? — мастерски орудуя ножом, спросил папа, а мне ничего другого в голову не пришло, как ляпнуть:
— О школе, разумеется.
— Поделишься с нами своими размышлениями?
Мама достала ложки и вручила мне, чтобы я разложила те на обеденном столе.
— Даже не знаю, — пожала я плечами. — Странное послевкусие, если честно.
Что я несла? Зачем? Если хотела в маминых глазах остаться чудом, то должна была петь дифирамбы своему первому учебному дню, а не вот это все.
— А если чуть подробнее? — тут же уточнил папа.
И что мне оставалось? Признаться, что настолько увлеклась главным негодяем школы, что ни слова не запомнила с урока геометрии? Или, быть может, рассказать, как Леший пел о любви, а Варя строила из себя невинную овечку?
— Асю вызывает планета Земля, — покончив с хлебом, напомнил о себе отец и, приподняв крышку кастрюли, жадно втянул носом аромат свежесваренного борща. — Так что там со школой?
— Пахнет супом, а на вкус овсянка, — не нашла я ничего лучше, чем сморозить очередную глупость. Мама странно покосилась в мою сторону, а отец, забавно сведя брови на переносице, уселся за стол.
— Я не понял: это хорошо или плохо?
— Пока не попробуешь, не узнаешь, — ответила за меня мама, поставив перед его носом тарелку с наваристым борщом.
Ужинали мы в тишине. Нет, пару раз мама, конечно, попыталась разговорить меня, но у нее ничего не вышло: жаловаться я не умела, а врать не хотелось.
Папа ел молча. Свою порцию вопросов он задал мне еще в машине и наверняка понимал, что ничего нового я ему не расскажу. Да и что я могла? Впечатления об учителях, звонках, уроках в моей голове дотла были выжжены мыслями об Илье. А потому, съев суп и отказавшись от второго, я под предлогом домашки сбежала в свою комнату. Но если от назойливого внимания родителей спрятаться было не так уж и сложно, то куда деться от самой себя я не знала.