В общем, жизнь тут за время
отсутствия законного владыки поменялась весьма сильно, а потому
появление Агамемнона, заклятого врага основного торгового партнера
купцов Навплиона, ни малейшего восторга у последних не вызвало.
Агамемнон был в ярости.
Ведь это мое масло! И мои горшки! Из
моих собственных мастерских! И ткани из моего собственного дворца,
сотканные моими собственными рабынями! Да что же это делается,
великие боги! — так думал ванакс, направляя свою колесницу в
сторону Аргоса, который стоял у них на пути. Он отпустил Менелая и
его блудную жену в Спарту, не желая принимать чужую помощь. Слишком
унизительно это для того, кто привел из похода корабли,
переполненные добычей.
— Аргос! — повернулся к нему Диомед,
ехавший впереди. Половину дороги от Навплиона до Микен они уже
прошли. — Мне отправиться с тобой, царь? Вдруг чего…
— Нет! — сжал зубы Агамемнон. — Ты
иди, друг, Эгиалея уже заждалась тебя.
— Тогда удачи тебе! — поднял руку
Диомед и заорал. — К воротам Аргоса поворачивай, парни! Домой
идем!
Диомед и Сфенел, два царя Арголиды,
воевавшие на одной колеснице, попрощались с ним и повернули к
воротам города. Сложенная из огромных камней крепость оседлала
высокий холм, царивший над округой. На стенах ее суетились люди,
махали руками и перекрикивались. И это зрелище тоже царапнуло по
сердцу Агамемнона, хотя он так и не понял почему. Просто
предчувствие нехорошее появилось.
Зимняя погода здесь не столько
холодна, сколько промозгла, ветрена и дождлива. Порывистый ветер
рвет с плеч плащ, пробираясь ледяными струями прямо к телу. Но
Агамемнон — закаленный воин. Что ему какой-то ветер и дождь,
плевать он хотел на непогоду. Он даже рад воде, льющейся с неба,
ведь земля изголодалась по влаге. Летом здесь дождей почти не
бывает, о них молят богов. Но боги остаются глухи.
Царь крутил головой по сторонам,
заново привыкая к родной земле. Арголида — это города-дворцы,
редкие усадьбы знати и множество хижин простонародья. Все ремесло
собрано за стенами неприступных твердынь, а люди, которые смотрят
на царское войско и робко кланяются, не знают ничего, кроме своего
поля, садика и скота.
— Как будто коров меньше стало,
государь, — Талфибий, знатный воин, с которыми они воевали бок о
бок много лет, повел рукой по сторонам. — Да и коз тоже.