— Дорийцы прошлись, — неохотно
признал его правоту Агамемнон.
Хижины бедноты нетронуты, но если
раньше в поле зрения непременно попадал какой-нибудь голый
мальчишка, со скуки терзающий свирель рядом с отарой овец или
козьим стадом, то сейчас что-то изменилось. И скота стало куда
меньше, и мальчишки теперь пугливы и угоняют скот, едва лишь
завидев толпу воинов на горизонте.
— Я с купцами в Навлионе
перемолвился, — смущенно отвел глаза Талфибий. — Такое рассказали…
Не поверил я сначала… Да видно, правда это…
— Не томи, — раздраженно ответил
Агамемнон. — Что случилось? Коров почти нет. Где коровы-то?
— Купчишки сказали, что много скота
дорийцы угнали, когда к Микенам подходили, — продолжил Талфибий. —
А потом, когда их у Коринфа разбили, то скот поделили заново,
вместе с остальной добычей. Эней почти всех коров себе забрал при
дележе. Ему и слова никто не посмел поперек сказать, у него же
войско самое сильное было. Скотину на запад погнали, в земли
басилеев Элиды.
— Зачем? — с тупым недоумением
спросил Агамемнон.
— Да затем, что басилеи те к Клеодаю
примкнули, — пояснил Талфибий. — А когда разбили его, всех царей
запада под нож пустили вместе с сыновьями, а их земли Эней себе
забрал. Там теперь от его имени Эгисф правит. Говорят, по весне
какой-то архонт приплывет с Сифноса. То ли писец, то ли еще какая
шваль. Но не воин, точно. Навроде телесты твоего, царь. Просто
управляющий.
— Убей меня гром! — из груди
Агамемнона вырвался какой-то свист. — Да что тут вообще происходит?
Времени ведь и года не прошло, как отплыли. Почему вдруг все с ног
на голову встало?
— А мы скоро всё узнаем, государь, —
Талфибий, обладавший зрением орла, ткнул рукой куда-то вдаль. —
Ворота Микен открыты, а нас дворцовые писцы встречают и царица. Я
ничего не понимаю. Я думал, в осаду придется город брать.
— Я тоже ничего не понимаю, —
растерянно ответил Агамемнон, который тщетно искал в толпе братца
Эгисфа, но не находил. — Да где же он? Неужто сбежал, сволочь?
Ладно, еще найду его и кишки выпущу. Дадут, боги, разберусь со
здешними делами и верну свою скотину. Лучше бы дочерей этот негодяй
забрал, право слово! Аж сердце защемило, до того коров жаль!
***
В то же самое время.
Сифнос.
Здешняя зима — это же сущий смех для
человека родом из Средней полосы Евразии. Плюс пятнадцать днем и
плюс десять ночью. Это по ощущениям, конечно. Иногда бывает
значительно теплее, но парочка стариков божится, что своими глазами
видела настоящий лед. Но вот когда старики его видели, они
вспомнить не могут. Тут их показания расходятся. Слишком уж давно
это было. Впрочем, когда из одежды у тебя — хитон и плащ, вместо
отопления — костер, горящий в куче камней, а дверь сплетена из
лозы, то и такая погодка не в радость. Холодно по ночам до ужаса.
Только самые богатые отапливают свои покои бронзовыми жаровнями, а
беднота и вовсе спит вповалку, греясь боками лежащих рядом родичей
и дыханием собственных коз, которые ночуют тут же. Потому-то
спальни делают крошечными даже во дворцах, не протопить их
по-другому. Так что жаровня меня спасает, благо уголек из Спарты и
с Крита к нам везут исправно. Свой лес я уже давно трогать
запретил.