Год 2 от основания храма.
Месяц второй, называемый Дивойо Омарио, богу Диво, дождь
приносящему, посвященный. Февраль 1174 года до н. э.
Сифнос.
— Не Парфенон, но сойдет!
Это была первая мысль, что пришла мне
в голову, когда все леса с храма были сняты, а на кровлю уложен
последний лист свинца. У меня железа мало, а вот этого металла как
дерьма за баней. Его вместе с серебром выплавляют.
Приземистый, тяжеловесный храм был
слегка похож на классические образцы, но именно что похож. Ему
недоставало той ажурной легкости, устремленной к небу, что
получалась у более поздних греков. Да и крошечный он, едва ли
метров на сто квадратных, если вычесть колоннаду. Потому-то и
управились так быстро. Сотни людей трудились здесь бесплатно,
приходя известку мешать и таскать камень, оставив мастерам лишь
тонкую работу. Они хотели прикоснуться к великому, вкусив
божественной благодати.
И вроде бы ничего особенного, а с
другой стороны, тут и такого ни у кого нет, а потому стоявший рядом
со мной Анхер раздувался от гордости и имел на это полное право.
Это он привнес в архитектуру святилища египетские мотивы, сделав
здание чуть более основательным и кряжистым, чем мне бы хотелось.
Нет, храм по-своему даже красив. Он, вынесенный на каменный язык
узкого мыса, обнимающего гавань, внушает немалый трепет. Храм
прекрасно виден с моря. Это ведь дом бога. Сам Посейдон-Поседао
живет здесь. Тот, кто не верит, может пришвартоваться в порту,
заплатить пошлину, расторговаться на рынке, потому что без
сифносской монеты здесь делать нечего, а потом зайти в храм и
убедиться в этом лично.
Бог моря сидит в огромном кресле, с
трезубцем в руке, и смотрит на ничтожного просителя ярко-голубыми
глазами, сделанными из афганского лазурита. Глаза получились
пронзительные и жуткие, великолепно сочетающиеся с устрашающим
выражением лица. Очень знакомого лица, кстати. М-да… Даже меня
пробрало, если честно, а что уж говорить про местных, испокон веков
поклоняющихся ручьям, деревьям и камням особенно затейливой формы.
Такая персонификация божества здесь в новинку, ведь ни на островах,
ни в материковой Греции храмов нет. И жрецов нет. Не по карману
нашей чахлой экономике содержать дармоедов, и по совместительству
конкурентов за власть над умами. Богам тут молятся у каменных
жертвенников, а жрецами считаются цари. И даже у жертвы
предусмотрительно вырезается только бедро, а остальное съедается.
Люди считают, что богу этого достаточно. Рачительный подход, ничего
не скажешь.