Потом Жека увидел камень. Точно, камень! — вспомнил Жека. Серая
глыба размером с легковушку торчала из песка на полпути от воды к
навесам, на этом пляже Жека всегда пристраивал вещи в тени у
шершавого каменного бока. Сам валун, правда, в людный день всегда
кто-то занимал.
Так было и сейчас: на плоской и вытянутой его вершине возлежала
животом кверху дородная тётка бухгалтерского вида, иметь
бухгалтерский вид пребывание на пляже ей ничуть не мешало. Рядом с
камнем прикорнул на покрывале некрупный дедок с торчащими вокруг
лысины седоватыми лохмами, он был похож на Сизого Носа из фильма
про «Буратино». Расположение дедка показалось Жеке рискованным:
задремлет нависающая морским слоном бабища, дёрнется во сне,
покатится вниз — быть тогда беде.
С другой стороны камня Жека и обрёл свои вещи: шорты из
обрезанных и подшитых джинсов, футболку в сине-красно-зелёных
полосах, и панама там тоже была, просто она ему не нравилась,
казалась слишком детской, и он её не надевал, дуралей.
Значит, на море сегодня он пришёл один.
Стремительно запрыгнув в шорты и натянув футболку и панаму
(газетную кепку выбрасывать не стал, свернул и сунул в карман —
потом просмотреть, что там пишут), Жека направился обратно на
площадку. Как там Гена Баранов? Жека посматривал, не мелькнёт ли
среди идущих к пляжу голова в фуражке «Куба» — голова понурая,
может быть даже получившая слегка в ухо.
Но среди идущих половина грызла знаменитый пломбир, и понурых
среди них не наблюдалось, разве что какой-нибудь малыш
раскапризничается. Не наблюдалось среди них и Гены Баранова.
Не оказалось его и возле торговой мороженой точки, блондинистая
продавщица звенела мелочью и раздавала вафельные стаканчики без
компании своего недавнего собеседника.
Не зная, радоваться ему или озаботиться, Жека обвёл взглядом
окрестность. Очередь, уже небольшая, всего человек пятнадцать.
Волейболисты, что продолжали весело лупить мячом по жмущимся друг к
другу в середине круга товарищам. Люди, идущие к морю, и люди,
идущие с моря. Вдалеке — фотограф с мартышкой на плече. Поближе —
собаки с высунутыми от жары языками. Народ за столиками кафе.
Южане уже вернулись под кафешный навес к своим бутылкам, большим
тарелкам и апельсинам. И за столиком у них теперь, кажется,
прибавилось. Жека присмотрелся и опешил: да это ж Гена там с ними!
Не сразу узнал его без фуражки. Старший из носатых южных людей
хлопал Гену в плечо и что-то говорил, а Гена держал бокал и
подавленным вовсе не выглядел.