Мужик замолчал, и Жека повернул голову. Мужик встретил
настороженный Жекин взгляд и усмехнулся. Печкинские его усы
топорщились, галстук лез из-под серого мешковатого пиджака. А глаза
— глаза были необычные, светились они каким-то тусклым и ни на что
не похожим светом.
— Считается, — продолжал непонятный Жекин собеседник, — что если
как-то умудриться и отчебучить там, в прошлом, что-то совсем уж
серьёзное, то и это главных исторических и прочих путей не поменяет
— нет, не поменяет. Но это так, теория… Вас же там, я так понимаю,
подобрали с таким расчётом, что ядерную бомбу в домашних условиях
никто, даже если вдруг взбредёт ему в голову, не соберёт. А?
Его мохнатая бровь изогнулась, потом медленно вернулась в
исходное положение.
— Наверное, — ответил Жека с лёгким недоумением: спрашивает
какую-то бредятину.
Мужик ему кого-то напоминал, то ли малоизвестного актёра, то ли
подзабытого знакомого — но это, видимо, не имело значения.
— Вот, — продолжал мужик. — И ещё: можешь там болтать что
угодно, на другой день об этом никто ничего и не вспомнит, так оно
работает, проверено.
Статуи хмуро слушали из тумана этот странный разговор.
— Ну и зачем тогда… — начал Жека, но мужик нетерпеливо
отмахнулся:
— Не, не, об этом некогда — тебе уже пора. Вам, таким, в этих
туманах долго торчать нельзя.
Жека не совсем понял, каким это — таким, но глаза усатого
светились озабоченностью, и переспрашивать Жека не стал.
— Вернёшься — ещё поговорим. А на первый раз задача твоя такая…
— Мужик приблизил к Жеке усатое лицо, на Жеку ещё больше пахнуло
туманной сыростью и рекой. — Не дай Баранову разрушить его семью.
Запомнил?
— Какому ещё барану? — недослышал Жека. Туманы всё-таки не ушли
из его головы полностью, соображал он плоховато.
— Да не барану, — торопливо объяснил усатый. — А Геннадию
Баранову. Хотя в некотором смысле… Ну, ладно.
Пребывая в некотором смятении, Жека что-то промямлил.
Усатый с сомнением нахмурился.
— Геннадий Баранов, — повторил он. — Будем считать, что
запомнил.
Тут же нетерпеливо шевельнул плечом, хлопнул ладонью о
ладонь:
— Тогда отправляем!
Жека в недоумении заозирался, и усатый заозирался вместе с ним.
Но тот озирался не просто так — он там, в окружающем тумане, что-то
высматривал. И, кажется, высмотрел.
— Эй, — взмахнул он коротко рукой, — а ну, иди-ка сюда!