Я развернула документ, давя тревожное предвкушение. На каком
языке это написано, если тут другой мир? Хм… на кракозябном. Но не
прошло и секунды, как странные значки расплылись и сами собой
сложились в штабеля… В смысле, стали нормальными буквами. Вроде все
пункты на месте.
И самое главное: внизу стояла подпись «Лукас Локвуд», а рядом –
странная, мерцающая на свету печать, похожая на сплетение
ветвей.
Сердце колотилось где-то в горле. Шанс. Единственный шанс
выкарабкаться. Или… прыжок в бездну.
Я вытащила из-под Йорика ручку, которую всегда носила с собой.
Вдохнула поглубже. И расписалась на пергаменте рядом с печатью
Локвуда. Чернила легли ровно. Никаких вспышек. Никаких ощущений
продажи души. Просто подпись.
– Поздравляю, мисс Маргарет, – сказал Джонатан без тени эмоции в
голосе. – Вы официально назначены домоправительницей поместья
Торнвуд.
Я кивнула, не отрывая глаз от мрачного фасада. Азарт наконец
победил, горечь и страх отступили, сменившись знакомым, острым
желанием разобраться, распутать, навести порядок в этом
безумии.
Документ с моей подписью Джонатан аккуратно спрятал
обратно во внутренний карман и двинулся к широким каменным
ступеням. Я последовала за ним, стараясь не оступиться. И
спросила:
– Почему мистер Локвуд не идет с
нами?
Лукас все так же стоял у кромки леса, его фигура
казалась крошечной и неестественно светлой на фоне этого
мрака.
– Стесняется своего наследства?
Джонатан, уже поднявшийся на крыльцо, обернулся. Его
невыразительное лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло
что-то… настороженное.
– Хаос поместья Торнвуд, мисс Маргарет, – произнес
он тихо, – не благоволит к господину Лукасу. И к большинству других
представителей его рода.
«Не благоволит». Хм. Странненько, конечно. Но ладно,
работодатель имеет право на свои причуды. Особенно если платит за
расхламление проклятых особняков.
Дверь поддалась с долгим, мучительным скрипом,
словно не открывалась сто лет. Из щели хлынул поток тяжелого,
спертого воздуха: пыль, сырость, тлен и что-то еще,
сладковато-гнилостное. Йорик чихнул.
– Ох!
Я сморщила нос, вспоминая аромат вековой
запущенности в квартире постоянной клиентки, тети Ани, после зимы.
Но этот был насыщеннее и с готическим акцентом.
Холл казался огромным, как пещера. Высокие потолки
терялись в полумраке, поддерживаемые колоннами, похожими на
окаменевшие деревья. Свет скупо пробивался сквозь забитые досками
высокие окна, выхватывая из тьмы причудливые очертания мебели,
покрытые толстым слоем пыли и паутины. Повсюду – завалы. Горы
ящиков, сундуков, свертков в холщовой ткани, какие-то сломанные
стулья, опрокинутые вазы. Ужас, конечно.