Последний Герой. Том 2 - страница 65

Шрифт
Интервал


Но мой странный визит всё-таки произвел на нее огромное впечатление. Да и на меня тоже…

— Спасибо за беспокойство, — кивнул я. — Не люблю больницы.

— Скажите, Максим, — пробормотала она. — Как ваша фамилия?

— Яровой, — уже бодренько ответил я. — Максим Сергеевич Яровой…

— Скажите, а вы не родственник случайно? М-м… — она замялась, подбирая слова.

— Кого? — изобразил я на лице любопытство.

— Нет, нет… никого… я просто… Что-то сегодня день необычный, магнитные бури, чувствительная я в такие дни. Значит, вы хотите стать… оперуполномоченным?

— Так точно, Вера Олеговна… Считаю, что это мое призвание.

— Что же… похвально. Да-да… конечно, но вы язву-то лечите. Я вас прошу как врач. И Алмагель сейчас — не самое современное средство. Вам нужно непременно обследоваться. Я могу договориться, пройдете обследование на самом новейшем оборудовании вне записи…

— Спасибо большое, всенепременно пройду, — улыбнулся я и мягко добавил. — Если вы выпустите Оксану Геннадьевну, то обязательно пройду.

— Хорошо, — спокойно, но с какой-то внутренней решимостью произнесла Вера Олеговна, выпрямив спину. — Я подготовлю необходимые документы, и мы пересмотрим решение ВВК. Возможно, вы правы.

Я кивнул, поднялся из кресла, наклонился, поднял с пола ее авторучку и аккуратно положил обратно на стол.

— Спасибо вам, Вера Олеговна. Искренне. Рад был вас увидеть.

— И я… — ответила она негромко, будто размышляя вслух. — И вам спасибо, Максим… Максим Сергеевич.

— За что?

— За то, что напомнили…

— Про Оксану Геннадьевну?

— Да-да… — машинально кивнула она, но в голосе скользнуло совсем иное.

Я направился к выходу. Прошёл до двери, уже взялся за ручку. Для меня эта встреча была уж точно не обычной, не рядовой.

Я теперь всё понял насчёт сирени. Может, и не была она у неё любимой тогда — но вот потом точно стала. Потом, когда, как все думали, Лютый исчез навсегда.

Однако пора на выход. Я уже приоткрыл дверь — как вдруг, сквозь тишину, услышал её тихий выдох.

Она, видимо, думала, что я уже не слышу:

— Господи… будто в молодость свою вернулась…

В её голосе не было упрёка — а что-то тёплое, светлое, человеческое. Такое не подделаешь.

Вечер. Кабинет Валькова.


Савченко сидел в кожаном кресле и сдержанно наблюдал за своим шефом. Герман быстро подошёл к шкафу, рывком распахнул дверцы. Скинул пиджак, повесил на плечики. Следом — рубашка: нервными движениями расстегнул пуговицы, не глядя. Голый торс, крепкий, но уже порядком заплывший жирком и со старыми шрамами — будто у ветерана. Только это бандитские отметины прошлого, оставленные в боях не за Родину, а за наживу.