– Передайте князю мою благодарность, – сказала она
посыльному.
– Передам, – с улыбкой ответил тот и удалился, не
поклонившись.
– Неотесанный мужлан. Не знает, как подобает себя вести, –
возмутился паракимомен. – Необходимо немедленно доложить
василевсу.
Феофано не обратила внимания на его слова и позволила удалиться.
Иноземные гости и раньше посылали ей подношения. А чем от них
отличается Святослав?
Рассмотрев ожерелье, августа не удержалась и надела лежавшее там
же лазоревое колечко. В отличие от других украшений оно было
скромным. Тонкая нитка золота и маленький камень.
Колечко напомнило Феофано о прошлом, которое приходилось
скрывать. До замужества её приютила знатная патрикианка Мария
Склир. Своего потомства у Марии не было, и она взяла на воспитание
сироту из Лаконии, дала ей новое имя и после достойного обучения
представила василевсу, как одну из своих племянниц. Роман тогда уже
был соправителем своего отца. В те дни он казался ласковым словно
солнце, его любовь обжигала кожу и согревала сердце…
Феофано горько вздохнула. Видно, от той горячей любви осталась
лишь малая капля.
– Уйдите и унесите шкатулку, – велела она рабыням, ловившим
каждое слово своей госпожи, и те безропотно удалились. Однако
вскоре у входа в покои снова послышались голоса. Один из них
выделялся над остальными. Не узнать его было нельзя.
Феофано внутренне вздрогнула. Василевс?..
*
– Кем ты себя возомнила? – с неприязнью спросил Роман. Тонкие
ноздри его дрожали. Потемневшие волосы липли к вспотевшему лбу.
Возле левой руки, согнувшись в угодливом полупоклоне, суетился
паракимомен Иосиф Вринга.
– Я говорил. Я предупреждал, что не надо принимать подношения.
Но меня никто не послушал.
Видно, уже набубнил о жемчужной шкатулке, подаренной
Святославом.
Феофано вдруг вспомнила про лазоревое колечко, которое все еще
золотилось на пальце, и прикрыла его ладонью.
– Никифор Фока представил князя как своего союзника, – ответила
кротко. – Я подумала, что теперь он вам будет угоден, и не хотела
обидеть его отказом.
– Не хотела обидеть? – усмехнулся Роман и, схватив её за руку, с
силой дернул к себе. – А это что за колечко? Откуда оно
взялось?
Видно приметил лазоревый камень, когда заходил.
– Ай-яй-яй. Какая непозволительная безрассудность, – покачал
головой Иосиф Вринга, искусно, как и всегда, разжигая между
супругами ссору.