– Мне показалось, или ты не рада? – заметил ее настроение
Святослав.
– Да, нет же, рада. Просто я тоже должна тебе рассказать, –
ответила молодая женщина. – Пока ты был далеко, я кое-что сделала.
Кое-что важное.
Она нарочно выбрала для рассказа значительный тон, чтобы
вынудить князя прислушаться к каждому слову.
– И что же это? – спросил Святослав.
– Ничего, что могло бы тебя огорчить, – загадочно улыбнулась
Малуша. –
Позволь мне уйти ненадолго. А когда я вернусь – покажу тебе то
заветное, о чем говорю.
Святослав подумал, что принесет ему пояс или рубаху, на которых
вышила обереги, как вышивали их жены, родившие ему сыновей – Олега
и Ярополка. Одну жену привела для него княгиня Ольга. Вторую нашел
себе сам. Вот только зачахла она после родов, а та, что осталась –
была не люба. Святослав и думать забыл про обеих. Одну лишь Малушу
не выпускал из сердца, неотступно думал о ней в разлуке.
– Посмотри-ка, кого я тебе принесла, – услыхал он смеющийся
голос и поднял глаза.
На руках у Малуши сидел какой-то пухлый мальчонка. Светлые, чуть
рыжеватые пряди завивались в густые кудри, а глаза были ясные и
горели знакомым огнем.
– Кто это? – с недоумением спросил Святослав.
– Сынок наш с тобою. Разве не видишь? – с лукавой улыбкой
сказала Малуша, и Святослава словно волной захлестнуло.
– Почему же ты не давала мне знать? Почему скрывала?
– Да боялась, что сглазят, и хотела признаться тебе при встрече.
А ты ведешь себя так, словно я тебе не люба.
– Да люба, люба. – Святослав прижал её к сердцу и подхватил
мальчишку. А тот упер кулачонки ему в плечо и надулся губами,
собираясь заплакать.
– А ну не реви, вояка. А то не признаю тебя за сына, – ласково
пригрозил Святослав.
– Да как это не признаешь? – вроде бы шуткой сказала Малуша, но
в глазах промелькнула тревога, и тогда Святослав нагнулся и
прильнул губами к ее губам.
*
– Ну, что он решил? Отпустит Добрыню иль нет? – спросила Алогия
у Малуши.
– Не знаю. Ничего не решил, – с досадой ответила та. Кроме них в
светелке не было ни души, и они могли говорить не таясь. – Добрыня
поменьше бы пил, не случилась бы с ним беда.
– Да не пил он, не пил. Это я подлила ему сонного вара, –
призналась мать.
– Не хотела, чтобы шатался по берегу ночью да искал погибель
себе на голову. А он все равно за свое. Ну, как такого удержишь? Ни
сон-трава не берет, ни уговоры не помогают. Поклялся найти злодея,
что увез его суженую в поло́н, и пока не найдет не уймется.