Настроение не портило даже то, что
хозяин каравана, поджарый, смуглый Рог с серьгой-змейкой в ухе,
укоризненно провожал взглядом каждый съеденный Ивкой кусок. А уж
аппетита это не портило и подавно. В конце концов, она заплатила за
проезд. А даже собственного дракона не дали. Ивка ехала за спиной
одного из Данников, уткнувшись в пропотевшую рубашку. И девушка, не
стесняясь, опускала ложку в общий котел с гречишной кашей. И
плевать ей было на бережливого Рога с вечно кислой миной на лице. У
которого постоянно двигались пальцы правой руки – будто Рог все
время мысленно пересчитывал монеты.
Вечером перед последним переходом
Данник, деливший седло с Ивкой, остановил дракона, помог ей
спешиться, подвел к краю дороги.
– Сейчас самое время любоваться.
Нигде больше такой красоты не увидишь.
Солнце медленно катилось к горизонту,
краснея и растекаясь по небу, как яичня на сковородке. Маковая
Долина лежала внизу зеленым атласным ковром. И вдруг, в одно
мгновение, ковер стал алым. Будто невидимый великан, поразив врага,
стряхнул с меча на землю несметное число кровавых капель. Капли
дрожали на ветру, перламутрово блестели под неярким вечерним
солнцем. Казалось, что Долина живая, что она дышит. Ивка чуть не
шагнула от восторга с обрыва. Впрочем, шагнула – полетела бы,
наверное. Так легко и невесомо было заполнившее ее чувство.
– Фей отсюда не видно. Познакомишься
с ними завтра, когда мы спустимся вниз. Если они позволят,
конечно.
Феи долины были хранительницами
маковых цветов. Алые бутоны раскрывались на закате. В это время феи
пробуждались от дневного сна среди душистых нежных лепестков. До
рассвета светлые создания пряли новый день, говорили со звездами и
собирали горькую росу с цветков. Говорили, что их холодная
серебряная кровь закипает от солнечного света, и поэтому под утро
феи вновь скрывались в бутонах, похожих на кровавые капли. Горькая
роса была на вес золота. Собирали ее не так много, а спросом она
пользовалась большим. А феи, даром что маленькие и нежные,
торговались как сапожники.
Ивка увидела первую фею вечером
следующего дня. Не успел караван спуститься в Долину по узкой
горной тропе, не перестала еще ныть затекшая спина и болеть
окончательно отбитое в пути седалище, все в фиолетовых синяках, а
она уже спешила к Маковому полю.