А если рассчитывала на большее?
Как перенести унижение, когда родные
требуют блага для себя, а ты не можешь им их дать? Еще и муж,
небось, мало внимания уделял. И хотя по местным правилам ревность –
тяжкое преступление жены, но будто какие-то правила могут запретить
ревновать, когда ты считаешь себя достойнейшей, а другие этого
мнения не разделяют.
Я стиснула пиалу, в груди уже
полыхало. Ярость болью раздирала сердце. И мысли в голове бродили
ни разу не праведные. Дракон тоже рвался наружу, горя желанием
плюнуть тетке огнем в лицо. И я не имела никакого желания его
останавливать.
Вся моя жизнь сломана из-за этой
твари…
Кем бы я выросла, оставшись во
дворце? Отца вряд ли бы видела часто – не везет мне с отцами. А
мать – верилось – была неплохим человеком. Еще и старший брат рядом
– заступник. Но по суровости воспитания дворец был бы не лучше
усадьбы отчима, вот только никто не стал бы готовить меня к
ритуалу, регулярно опустошая энергию. Я смогла бы стать полноценным
магом – отец не стал бы экономить на учителях. И кто знает, может,
я пригодилась бы государству, как сильный и обученный маг, а не
просто как разменная невеста.
Вот спиной чую – бабушка уже
раскладывает портреты молодых людей, выбирая мне нетребовательного
мужа, чтоб от принцессы-крестьянки нос воротить не стал. Она точно
попытается от меня избавиться, дабы не мутила гарем, а то не успела
войти во дворец - уже наводит порядки среди слуг наперекор ее
распоряжениям.
Гарем держится на правилах, своеволия
тут боятся, как черной гнили.
И правильно боятся.
До этой твари я доберусь, во что бы
то ни стало.
Крак. Пиала не выдержала напора моих
эмоций, превратившись в фарфоровую пыль. Мастер Гу гордился бы
сейчас мной, уничтожение основ – то действо, которые никак мне не
давалось, а надо было всего лишь хорошенько разозлиться.
Под испуганным взглядом наставницы я
стряхнула пыль на стол и нетерпеливо посмотрела на дверь.
Ань поняла меня верно. Мертвенно
побледнела. Напряглась, готовясь меня остановить. Если понадобится
– силой.
- Его величество издал указ о казни
второй императрицы и ее сообщников, - торопливо проговорила она,
нервно облизывая губы. Кажется, ее напугало выражение моего лица. Я
сама себя испугалась – столь темное поднялось из глубины души, что
на мгновение стало страшно – не удержу.