Их офицеры что-то отчаянно кричали, пытаясь развернуть строй,
однако было уже поздно.
Мы врезались в них налету. Как горный поток, который невозможно
остановить.
Мой эскадрон, как стальной клин, расколол их порядки. Противник,
застигнутый врасплох и атакованный с двух сторон, не выдержал. Их
строй мгновенно рассыпался на отдельные, панически мечущиеся
группы.
С наблюдательного пункта прозвучал сигнал горна, означавший
конец манёвров и нашу полную, безоговорочную победу.
Я с трудом натянул поводья, останавливая разгорячённого Грома.
Мое дыхание было тяжелым, я пытался унять дрожь во всём теле. Это
даже не восторг, это – шок от осознания, я только что сделал очень
крутую вещь. Вокруг меня ликовали мои гусары, потрясая саблями и
выкрикивая поздравления.
Без раненых и побитых конечно, не обошлось, как у нас так и у
условного противника.
Я посмотрел в сторону штабного шатра. Генерал Уваров опустил
подзорную трубу. Он не улыбался, но на его суровом лице было
выражение полного удовлетворения. Он медленно, весомо кивнул.
Без раненых и побитых конечно, не обошлось, как у нас так и у
условного противника.
В этот момент ко мне подскакал его адъютант.
— Господин корнет Бестужев-Рюмин, его превосходительство
генерал-лейтенант Уваров требует вас к себе. Немедленно.
Сердце ухнуло в пятки. Вот оно. Разбор полётов. По-любому
что-нибудь сделал не так и сейчас за это получу по шапке.
Наверное...
Я кивнул и, развернув Грома, поехал за адъютантом через поле,
которое ещё минуту назад было полем боя, а теперь гудело от
восторженных криков моего эскадрона.
Когда мы направились к генералу, несколько гусар, видимо, решив
особо отметить наш триумф, вскинули пистоли в воздух. Среди них я
узнал разудалого поручика Ржевского.
— В честь виктории! Пали! — проревел он.
Грянуло несколько выстрелов.
Лошадь адъютанта, ехавшего рядом со мной, от резких и близких
хлопков испуганно шарахнулась в сторону. Она взвилась на дыбы,
сбрасывая своего седока на землю, а затем, обезумев от страха, не
разбирая дороги, понеслась прямо на группу старших офицеров, в
центре которой, возле своего шатра, стоял генерал Уваров.
Скажу честно, это было очень неожиданно. Лошадь-то боевая вроде.
К звукам стрельбы должна быть привычна, а тут ее коротнуло.
Все замерли. Время будто остановилось. Адъютанты и наш полковник
Давыдов окаменели от ужаса, не успевая среагировать.