«Возможно, ты прав, — проговорил Роб. — Нужно будет поехать туда
и поговорить с Агунаром, чтобы он сказал тебе, что это вообще за
ситуация и почему тебя собираются просто купить, как скаковую
лошадь на рынке».
Тем временем император остановил послов.
— Спасибо огромное! — сказал он. — Все свои предложения вы
можете в письменной форме направить моему секретарю. Я обязательно
ознакомлюсь с ними и в ближайшее время поставлю вас в известность о
своём решении, — закончил император.
«Что ж», — подумал я. На данный момент, наверное, самые
правильные слова. В конце концов, я был не очень хорошим
дипломатом. Я бы сейчас просто отказался и высказал бы всё, что
думаю по этому поводу. Мне и так постоянно подмывало это
сделать.
Но вот, памятуя о том, что императору пришлось просить Арнама
Дэуса, а тот свёл с ума целого короля для того, чтобы просто вражда
между нашими государствами прекратилась, — вот здесь я уже,
конечно, задумался. Потому что, ну да, всей нашей империи они не
угрожали. Она слишком велика. Максимум, что они могут, — не знаю,
заслать каких-нибудь петов, которые что-нибудь сотворят в глубоком
тылу. Всё.
На прямое противоборство они не пойдут. Между нами — море. Как
его проводить? На кораблях? Но тут я подумал, что да, в этом случае
у них как раз-таки достаточно большое преимущество. Флот Островов
считался одним из самых лучших. По сравнению с ним наши корабли
были менее поворотливы и более уязвимы. Но наши-то корабли были
предназначены для того, чтобы торговать, а не воевать.
Империя сама по себе была достаточно мирной державой и сама ни с
кем войны не начинала, в основном только оборонялась. Как и в
случае с Островами. Одним словом, простой отказ приведёт к тому,
что вражда между нашими государствами может вспыхнуть с новой
силой.
А учитывая то, что они сказали, что действительно через
пять–шесть лет они поднимутся, исправят всё то, что было сломано во
времена короля, и могут начать постепенно снова нас щипать.
Послы кивнули, дав понять, что абсолютно всё поняли, и ушли с
возвышения. Сели обратно за свой столик и снова начали поглядывать
на меня. Но я пересел так, чтобы быть к ним спиной. Мне не хотелось
сейчас никак давать понять, как я вообще ко всему этому отношусь.
Пускай они пребывают в неведении относительно моих чувств.