Угли в костре вспыхнули.
Пламя поднялось на три фута в высоту, потом на пять, потом на
десять. Дотракийцы отступили, но Алексей поднял руку, и огонь
замер, послушный его воле. Потом он начал придавать ему форму.
Огненные змеи поползли по земле, оставляя за собой тлеющие
следы. Они сплелись в сложный узор — дотракийский символ силы,
который Алексей увидел в воспоминаниях жреца. Потом змеи поднялись
в воздух, кружась вокруг него огненным вихрем.
Кхал встал с трона, его глаза расширились. Даже его кровные
всадники выглядели потрясенными.
— Сердце Огня, — прошептал один из них на дотракийском языке. —
Он управляет самим сердцем огня.
Алексей усмехнулся. В его прошлой жизни он управлял водой —
направлял потоки из брандспойтов, регулировал давление, тушил
пламя. Теперь он управлял самим огнем, и это оказалось удивительно
похоже. Огонь тоже течет, тоже подчиняется законам физики — просто
другим.
Он поднял обе руки, и огненные змеи взметнулись к небу столпом
пламени высотой в тридцать футов. Лошади в лагере заржали от
страха, натягивая веревки. Женщины схватили детей и прижали к
себе.
Потом Алексей резко сжал кулаки, и весь огонь исчез, словно его
и не было. Остались только слабо тлеющие угли да запах дыма.
Тишина длилась долгие секунды. Потом кхал Дрого медленно подошел
к Алексею и опустился на одно колено.
— Ты не просто жрец, — сказал он тихо. — Ты — огнерук. Я видел
таких только в легендах.
Остальные дотракийцы последовали примеру своего кхала, падая на
колени. Алексей почувствовал прилив силы — не магической, а другой.
Власти. Влияния. Страха и уважения, смешанных воедино.
— Встаньте, — сказал он, и его голос прозвучал с новой
уверенностью. — Рглор не требует коленопреклонения от воинов. Он
требует только силы и храбрости.
Дрого поднялся, но в его взгляде была теперь осторожность.
— Что ты хочешь, огнерук?
— Свободы для пленников. Особенно для детей и женщин.
Лицо кхала потемнело.
— Они добыча моих воинов. Они заслужили право продать их.
— А я заслужил право просить о милости, — ответил Алексей. —
Покажи великодушие, достойное великого кхала. Отпусти слабых.
Оставь только тех, кто может воевать.
В лагере наступила напряженная тишина. Кровные всадники
переглядывались, руки их лежали на рукоятях мечей. Просить кхала
изменить решение было опасно даже для огнерука.