Марк, моментально уловив мое настроение, поднялся.
— Позвольте, я все узнаю. Двадцать лет назад, осенний бал,
мужчина с длинными темными волосами.
Уставши ему кивнув, я откинулся на кресле.
— Тамара Юрьевна, а вы знаете, как выглядит сейчас господин
архимаг?
— Я его не видела с тех пор. В журналах и газетах писали, что он
вернулся, но картинки всегда такие нечеткие.
— Да, когда магическая сила большая, она не позволяет делать
хорошие фотокарточки.
— Но, мне кажется, он все также красив.
Дернулась щека, но Блохина этого даже не видела, а смотрела в
окно.
— А когда моего сына отпустят?
— А его разве нужно отпускать? Он прервал коронацию, обвинил
императора, что он шпион, распугал толпу, и из-за него гвардейцы
чуть не снесли дверь главного зала.
— Никто же не умер! Вы преувеличиваете масштаб проблемы.
От скрежета моих зубов пташки, сидевшие на подоконнике,
стремительно взмыли в небо, опасаясь за свою безопасность.
— Мальчик еще молод, у него впереди вся жизнь!
— Он начал ее со лжи и продолжает нести эту ложь в свое будущее.
Боюсь, я не могу отдать приказ на его освобождение.
— Но как! Он же сын самого господина архимага! Вы не
посмеете!
— Даже сын такого уважаемого человека не имеет право нарушать
закон. Если Илье все сойдет с рук, то он будет продолжать совершать
необдуманные поступки.
— Вы хотите сказать, что это я виновата?! Виновата, что зачала
сына от самого архимага?!
— Вы могли давно обратиться в канцелярию и узнать, является ли
он сыном Соколова.
Пока Блохина удивленно хлопала глазами, дверь открылась и вошел
Марк, по его лицу сложно было что-то прочесть, но я сразу понял: он
нашел, что искал.
— Рассказывайте, Марк Семенович, не томите, — сказал я, — кто
это статный крепкий мужчина с длинными черными волосами?
Маг чинно прошел к столику, на котором стоял чайник, быстро
вскипятил его магией, разлил по трем кружкам чай, и только потом
развернулся к нам. Тоже мне, любитель эффектных пауз.
— События двадцатилетней давности помнят не многие, — печально
начал он. — Много воды утекло, императоры сменялись, придворные
тоже. Но я не зря занимаю свой пост.
— Марк Семенович, ближе к делу, пожалуйста, — сквозь зубы
проговорил я.
Любит он рисоваться, ох любит. Порой даже придушить хочется. Но
я сдержался. Каюсь, самому любопытно, кого он там нашел.