И увидел там себя.
Своё собственное, испуганное и донельзя разумное сознание,
которое смотрело на меня из глаз абсолютного незнакомца. Юноши,
которому на вид было лет восемнадцать, не больше.
Первая волна шока прошла, уступив место моему главному защитному
механизму — едкому сарказму.
«Итак, вот он, мой новый аватар. Похож на солиста какой-то очень
печальной эмо-группы из двухтысячных, которую выгнали из гаража за
неуплату. Скулы, конечно, отличные, аристократические. Жаль, что
всё остальное говорит о хроническом недоедании и острой нехватке
солнечного света. Причёска в стиле „я упал с сеновала, тормозил
головой“. Модно, наверное, в этом сезоне».
Я пытался шутить. Пытался анализировать. Но это была лишь тонкая
плёнка льда над бездной ужаса. И в этот момент лёд треснул.
В мою голову, как вирус в незащищённую систему, хлынул новый
поток данных. Чужие воспоминания. Это не было похоже на мысль. Это
был удар. Вспышки образов, звуков и эмоций, не имеющих для меня
никакого контекста, но полных подлинного, животного ужаса.
Насмешливое, злое лицо какого-то здоровенного парня с рыжей
бородой, перекошенное злобой.
Звон стали и ощущение удара, от которого закладывает уши и мир
вспыхивает болью.
Испуганный, отчаянный крик «Тихон!», который был не криком, а
беззвучным воплем где-то внутри.
И имя, которое билось в висках, как набат: Всеволод, Всеволод,
Всеволод…
Мой мозг не выдержал. Два потока данных, две личности в одном
черепе — это было слишком. Это был фатальный системный
конфликт.
Я отшатнулся от зеркала, хватаясь за голову. Мир перед глазами
превратился в тот самый калейдоскоп из битых пикселей, который я
видел после смерти. Ноги-макаронины окончательно отказали, и я
рухнул на пыльный пол, больно ударившись коленом.
«Синий экран смерти, — пронеслась последняя связная мысль. — На
этот раз — прямо в моей голове. Система уходит на принудительную
перезагрузку».
Я лежал на холодном, грязном полу, и моё сознание медленно
пыталось перезагрузиться. Страх больше не был абстрактным. Он был
реален. Я заперт. Я в чужом теле. И этот «кто-то», этот Всеволод,
судя по всему, вёл очень интересную и полную опасностей жизнь. И
теперь все его проблемы, все его страхи, все его враги — были
моими.
И в этот момент, в момент моего полного и окончательного
коллапса, я услышал звук. Не в голове. Снаружи. Шаги. Медленные,
тяжёлые, приближающиеся к двери. Кто-то остановился прямо за ней. Я
услышал приглушённое покашливание. Потом — медленный, тяжёлый,
протяжный скрип дверной ручки. Не смазанной, ржавой.