Когда во дворец ворвется русский десант, если не султан, то
Великий визирь и остальной Диван вынуждены будут пойти на
переговоры. Тем более, что англичане и французы умыли руки, а
Австрия сама терпит поражение за поражением.
Взятие Бухареста русскими войсками, под командованием Горчакова,
войдет в историю, как пример стремительного штурма с минимумом
потерь. Именно поэтому Нахимову не хотелось высаживать десант на
берега Босфора. Одно дело палить из всех орудий с берега, другое
дело посылать людей в самое пекло.
— Полагаю, в десант идут исключительно добровольцы, Антон
Иванович? — спросил адмирал, хотя и так знал ответ.
— Шабаринцы, — кратко ответил тот.
— Хорошо, господин полковник. — Тогда план таков. Я прикажу
перенести огонь с береговых укреплений на подступы к Топкапы. Абдул
находится в Долмабахче, так что нас не смогут обвинить в том, что
мы покушаемся на жизнь Великого падишаха.
Маскальков молчал, стараясь даже взглядом не выдать своих
мыслей. Как и все, кто служил под началом Павла Степановича, он
испытывал к нему глубочайшее уважение, но... Нахимов был человеком
воспитанным на принципах рыцарского отношения к противнику.
Все эти благородные жесты, вроде возвращения шпаг взятым в плен
вражеским офицерам, остались где-то там, во временах Отечественной
войны. Сейчас они эти шпаги вполне могут воткнуть благородному
рыцарю в спину. Русский же, чего с ним церемониться.
— Разрешите идти, ваше высокопревосходительство?
— Ступайте, Антон Иванович, готовьтесь.
Полковник щелкнул каблуками и покинул адмиральскую каюту на
пароходофрегате «Владимир». Это судно Нахимов избрал флагманом
русской эскадры. В ее состав, вместе с другими кораблями, входили
паровые фрегаты «Крым», «Одесса», «Херсонес», «Бессарабия» и
«Корнилов», прежде принадлежавший туркам и называвшийся
«Перваз-Бахри».
Он был захвачен в бою, отремонтирован и переименован. Шабаринцы
же дислоцировались на борту парусного линейного корабля
«Громовержец», поэтому Маскальков спустился по штормтрапу в
шлюпку.
— Весла на воду! — скомандовал старшина первой статьи. —
Табань!.. Навались!
Шлюпка набрала ход, скользя между громадами паровых и парусных
кораблей. Их борта загораживали вид на Константинополь, но когда
шлюпка вошла в промежуток между двумя фрегатами, урон, нанесенный
бомбардировкой с русской эскадры, стал хорошо виден.