— Прорываемся к гарему! — скомандовал он. — Там есть выход к
морю!
Собрав последние силы, горстка русских солдат рванула в узкий
коридор. За ними, спотыкаясь о тела, бежал раненый Гринев, одной
рукой прижимая вываливающиеся кишки, другой — стреляя на ходу.
Дворец превратился в лабиринт Минотавра. В дыму и полумраке то и
дело мелькали тени — то ли своих, то ли врагов. Вдруг из бокового
прохода выскочила фигура в белом — молодая наложница с ребенком на
руках.
— Спасите! — закричала она по-французски.
Но в следующий миг в ее груди раскрылся алый цветок — турецкая
пуля настигла беглянку. Ребенок упал на окровавленный ковер и
затих.
— Вперед! Не останавливаться! — Маскальков буквально тащил своих
людей, чувствуя, как силы покидают его.
И вдруг — тупик.
Они ворвались в круглый зал, весь выложенный зеркалами. Десятки
отражений израненных русских солдат смотрели на них со всех
сторон.
— Черт! — выругался Гринев. — Опять ловушка!
Двери захлопнулись. В зеркалах вдруг замелькали тени — из
потайных дверей вышли мевлеви, медленно сжимая в руках кривые
клинки.
— Так вот как... — Маскальков вытер окровавленный револьвер о
мундир. — Последний бой, господа.
Турки шли без спешки, наслаждаясь моментом. Их предводитель —
высокий офицер с седыми усами — что-то сказал по-турецки.
— Он предлагает сдаться, — перевел раненый в голову унтер.
— Ответь ему, — хрипло усмехнулся полковник.
Унтер, шатаясь, поднялся во весь рост и плюнул кровью в лицо
турку.
В следующее мгновение зал взорвался пальбой.
Маскальков упал на спину, чувствуя, как что-то теплое
разливается у него в груди. Над ним, в разбитом зеркальном потолке,
отражалось небо — уже розовое от зари.
Где-то совсем близко гремели залпы — это монитор «Тигр» бил по
дворцу из всех орудий.
— Ваше... превосходительство... — Гринев дополз до него,
оставляя кровавый след. — Мы... мы ведь взяли... дворец...
Полковник попытался улыбнуться. Где-то зазвенели разбитые стекла
— это гренадеры последними патронами отстреливались от наседавших
турок.
— Да... взяли... — прошептал он.
Последнее, что увидел Маскальков — как огромное зеркало на стене
треснуло, и в его осколках отразились сотни лиц — живых и
мертвых.
А потом наступила тишина.
Через час, когда первые лучи солнца осветили окровавленные
ступени Долмабахче, к дворцу подошел русский десант с кораблей. Они
нашли всего семерых выживших — из сотни.