Заметив фонтан воды впереди и слева
по курсу, капитан фрегата с удивлением спросил столпившихся на
мостике соучастников:
— Эти рыбьи дети требуют нас
остановиться?
Пираты заржали, и это было
последнее, что развеселило их в жизни. «Миссури» дал залп, из трех
снарядов два вошли в корпус парусника. Огонь и обломки палубы
взлетели чуть ли не до верхушек мачт. Часть экипажа погибла в
первую же секунду от компрессионного удара. Мачты, удерживавшиеся
вантами, повалились по ветру, потому что борта, куда крепились
ванты, исчезли. Корпус треснул, как грецкий орех. Не прошло и
минуты, как на месте фрегата кружилась воронка, когда его большая
часть, увлекаемая балластом, пошла на дно. На поверхности плавали
лишь обломки, бочки, мачты с так и не убранными парусами и
несколько уцелевших моряков.
Рев восторга сотряс стальной корпус,
едва ли не более громкий, чем орудийная пальба. Капитан сообщил
Кройффу на флагман, что фрегат потоплен, а видео первой атаки
сбросил на коммы всех членов Миссии. И хотя в Старом Свете был уже
глубокий вечер, люди радовались и поздравляли друг
друга.
Барк взял вправо, став в бейдевинд,
а бриг влево и поднял все паруса. Пользуясь попутным ветром,
капитан решил проскользнуть под носом «Миссури» и развить
максимальную скорость.
— Полный вперед!
Винт вновь вспенил теплую карибскую
воду, корабль стал резво набирать скорость. Вообще-то, резкие
перекладывания машинного телеграфа для пароходов не
приветствовались. Например, когда режим среднего хода сменили на
малый, а в топке продолжал яростно полыхать уголь, в котле первой
машины начало расти давление. Еще немного, и оно бы превысило
предельный уровень, открылся клапан, и избытки пара начали
стравливаться. Теперь, получив команду двигаться быстрее, в
машинном отделении дали пар на поршни первой машины, и обороты
винта повысились. Понемногу вышел на режим и второй двигатель. В
целом же для набора давления в котлах требовалось время, поэтому
разогнаться с места в карьер паровые скакуны не умели. Медленно они
и тормозили, переключая золотники на реверс, а механик молился,
чтобы увеличившаяся нагрузка на гребной вал не разорвала его на
куски и не разнесла дейдвудный подшипник. Парусник мог поднять
паруса быстрее, хоть и не моментально, для торможения использовал
плавучий якорь.