— Тогда… мы просим прощения за
беспокойство, — ответили хором они и вышли так же тихо, как и
вошли.
Этот короткий странный визит
объяснил многое. У наложниц не было особой власти, они всего лишь
особые служанки в покоях регента. Их визит — лишь формальность.
Пришли, потому что не могли не прийти. Наложницы регента боялись и
ненавидели меня. Вероятно, они считали дни, когда я, наконец, выйду
замуж за императора и покину дом.
***
Ужин мне подали тоже легкий, но
более сытный, нежели предыдущая трапеза. Немолодая женщина в
бордовом ханьфу опять провела ритуал с серебряной иглой. Я угадала,
она и правда оказалась бывшей няней Тяньлин и наставницей. А сейчас
она следила за слугами и домом. Звали ее Фань По.
— Даи моя новая приближенная
служанка, — уведомила я наставницу.
— Если мне позволено будет сказать,
— поджала губы Фань По, — не каждая личная служанка может стать
приближенной. Личная служанка — это руки и глаза госпожи.
Приближенная — ее уши и язык. Даи не подходит для такой работы. Я
уже подобрала пару девушек. Хотела обсудить…
— Не позволено, — перебила я.
— Но эта рабыня не обучена…
— Вы хотите сказать, что ко мне
приставили служанку, которая не подходит для этой работы? И вы не
справились со своими обязанностями и не обучили ее должным
образом?.. — Я прикусила язык. Черт, в этот раз не сдержалась и
сказала больше, чем следовало.
Задержав дыхание, я ждала, как
наставница скажет, что это в ее обязанности не входит обучать слуг.
Что я веду себя не должным образом и вообще сама на себя не
похожа.
Но отступать было поздно.
— Мои решения не обсуждаются, —
повторила я.
— Как прикажет, госпожа Тяньлин. —
Фань По поклонилась и с неестественно прямой спиной удалилась.
На этот раз я решила поужинать в
гордом одиночестве. Выпроводила всех, даже Даи, и только потом
взяла палочки. Удивительно, но в руку они легли удобно и двигались
в пальцах так, словно я привыкла ими есть с рождения. Неужели
пресловутая мышечная память? Или все дело в том, что это сон?..
Нет. Не сон.
Боль от иглоукалывания, голод,
физические потребности — я чувствовала это тело так, будто оно было
моим. Гладкость шелка и шероховатость древесины, тонкий аромат
благовоний, даже легкий озноб, пробежавший по спине — все ощущения
были слишком четкими, слишком реальными. Во сне так не бывает. Во
сне не чувствуешь, как слюна наполняет рот от запаха еды, не
замечаешь, как шелк скользит по коже, не ощущаешь каждой мышцы,
напрягающейся при движении.