Когда стемнело совсем, Катя встала:
— Пора собираться. Последняя электричка в девять.
На станции ждали поезд, стоя рядом под фонарем. Катя держала его
под руку.
В вагоне было тепло и сонно. Катя дремала у него на плече, а он
смотрел в окно на огни пригородов.
У ее дома попрощались — снова поцеловались, но уже
увереннее.
— Позвонишь завтра? — спросила Катя.
— Обязательно.
— Спасибо за сегодня.
— Это тебе спасибо.
Домой шел пешком. Москва в ноябре была тихой — желтые фонари,
первый иней на деревьях, редкие прохожие.
Что-то важное произошло сегодня. Не просто признание в симпатии,
а переход на новый уровень. Катя перестала быть частью декорации,
стала живым человеком, к которому тянется.
Дома Анна Петровна уже спала. Виктор тихо прошел в комнату, лег.
Думал о дне, о Кате, о том, что завтра нужно звонить ей
обязательно.
Засыпал с хорошими мыслями. И снились ему не кошмары войны, а
тихая дача, где горит печка и рядом сидит девушка с добрыми
глазами.
Сидел за столом до обеда, погруженный в воспоминания о кошмаре.
Мысли путались — африканская пустыня смешивалась с московской
осенью, мертвые лица накладывались на живые.
Телефонный звонок резко вернул в реальность.
— Алло?
— Лешка, это я, — голос Кати звучал обиженно. — Ты же обещал
вчера позвонить.
Черт. Совсем забыл.
— Извини, Катя. Работаю над рассказом, время потерял.
— Работаешь... — в голосе послышались нотки раздражения. — А я
полдня жду. Думала, может, что-то случилось.
— Ничего не случилось. Просто... сложная тема, голова
занята.
— Понятно. — Пауза. — Ладно, я не буду мешать твоему творчеству.
Когда освободишься — дай знать.
Короткие гудки. Катя повесила трубку.
Виктор посидел, глядя на телефон. Надо было извиниться
по-человечески, объяснить. Но как объяснить, что его мучают кошмары
о убитых детях?
*Потом. Сначала работа.*
Пошел на кухню, заварил крепкий чай — почти черный, как любил.
Вернулся к столу, взял ручку.
Рассказ для «Нового мира». Про человека, потерявшего память.
Тема как нельзя кстати — после сегодняшнего кошмара хотелось писать
о забвении.
«Очнулся в больничной палате», — написал он.
*Николай Сергеевич Воронов открыл глаза и не узнал потолка.
Белый, ровный, больничный. Где он? Что с ним случилось?*
*— А, проснулись, — сказала медсестра, склонившись над кроватью.
— Как самочувствие?*