— Мы же еще драгунских лошадей привели и казенное оружие, – не
сдавался я.
— Учтем при расчете вашей доли. Что позабыли драгуны так далеко
в степи?
— Не могу знать, господин полковник. Но все их оружие, коней,
снаряжение и обмундирование мы доставили в лагерь, – продолжал я
гнуть свою линию, прекрасно зная, что как в армии устроено, и
пытаясь выжать из командира по максимуму.
— Бумаги? – продолжал он сверлить меня взглядом.
Я прикусил язык и почувствовал, как тонкая струйка пота стекла
по позвоночнику. Письмо на груди показалось горчичником.
— Не было ничего, – с трудом выдавил из себя.
— Караван, караван идет! – послышались громкие крики от секретов
на востоке.
— Ужель дождались?! – позабыв про меня взволновано воскликнул
полковник, подскакивая. – Айда к нему!
Денщики подвели коней, Муса, прилипший ко мне как банный лист и
уже возомнивший себя моим денщиком, протянул мне поводья моего
жеребца. Мы оседлали лошадей и помчались к приближающемуся
каравану. Он состоял из большого отряда верблюдов, двугорбых,
мохнатых, выше человека в холке, увешанных тюками. Их сопровождали
пешие погонщики, драгуны с карабинами в руках и странная группа
пестрых людей в чалмах, державшихся несколькими несмешивающимися
друг с другом парами. Впереди отряда ехал кавалерийский офицер в
овчинной безрукавке под светло-зеленым мундиром. В своей черной
треуголке на фоне экзотического каравана и бескрайней просыпающейся
после долгой зимы степи он казался лишним в этом мире,
инопланетным. “Пришелец” направил коня нам навстречу.
Предоставив полковнику возможность в одиночестве принять доклад
командира драгун, я поехал шагом к привлекшим мое внимание азиатам,
чтобы понять, кто такие, отчего держаться врозь, нет ли от них
какой опасности. Окликнул одного, второго – все изображали
непонимание и переговаривались только между собой. Ухо уловило
знакомые гортанные звуки арабской речи от парочки, сидевшей не на
конях, а на верблюдах, да так ловко, будто с ними сроднились. Меж
двух горбов пристроены попоны с седлами – наездники в недорогих
халатах и повязках на головах, лишь отдаленно напоминавших тюрбаны,
держались на них уверенно и смотрели на меня как на пустое место, с
застывшими как маска лицами. Поздоровался с ними по-арабски, вызвав
хоть что-то похожее реакцию.