А сам подумал о том, что не получилось бы смешным до кровавых
соплей, если я приведу Андрею Ивановичу его же людей.
— И еще… Фурьер Фролов, подготовить мне всё, что известно об
убитых солдатах! Если у них родственники, или с каких деревень были
набраны. За каждую жизнь, что была отдана за меня, я буду платить.
Когда местью, а когда и звонкой монетой, чтобы хотя бы там, — я
посмотрел на серое дождливое небо, — откуда будут взирать на нас
эти достойные воины, никто не сказал, что Александр Норов не платит
по своим долгам.
Говорил я нарочито громко, обещал и выплаты, и память. И говорил
я искренне, как и думал. Но было в этом разговоре и другое: я
говорил так, чтобы иные тоже не раздумывали в бою, а выполняли свой
долг перед Отечеством, передо мной, как командиром. И знали, что и
они получат свои почести, свое отпевание в самом дорогом и
освященном храме Петербурга. Что поминки будут такими, что каждый
поесть вдоволь и выпьет положенное по традиции. Ну и…
— Список будет нашей роты. Список бессмертных, которых поминать
станем на каждом празднике. Чтобы их души приходили к нам и
радовались нашим успехам, нашим подвигам. А мы им говорили об этом,
— сказал я, вспоминая про «Бессмертный полк» — каждый раз
вышибающее светлую слезу мероприятие из будущего.
— А! А! А! — мы все услышали женский крик, доносящийся со
стороны моего дома.
Я также повернул голову и увидел, как, лишь в одном накинутом
халате, что я только вчера подарил Марте, девушка бежала с двумя
пистолетами к тому месту, где только что произошла кровавая драка.
Воительница, так её мать!
И хотелось даже улыбнуться, умилиться такой картине, подумать о
том, что эта женщина сейчас была готова вступить в смертельный бой,
чтобы только меня защитить. Но улыбка не получалась. Вряд ли
что-либо сейчас смогло бы меня развеселить. И даже эта рыжая
бестия, растрёпанная, с развевающимися по сторонам огненными
волосами — и она сейчас не способна потушить мою горечь утраты. Но
порыв мной был оценен.
Отвлекшись от Марты, я все же расставил акценты.
— Норов всегда платит по своим долгам! — прошипел я, некоторое
время не отрывая взгляда от погибших, и пошёл навстречу к Марте,
чтобы эта дурочка, чего доброго, ещё не нажала на спусковой крючок
и не выстрелила.
* * *
— Норов, ты будешь по долгам платить? Сто семьдесят три рубля
уже должен, — выговаривал Александру Норову Иван Янович Бачевский,
держатель одного из трактиров, где всегда шла игра.