Я
знал, что под моей простой кожаной курткой — древний чешуйчатый
доспех, подарок Анаи. Его прочность проверяли и не раз, орочьи
копья и стрелы. И любой удар он держал достойно. Полагаю, что
арбалетный болт он тоже удержит. Наверное. В любом случае отступать
или пытаться увернуться было поздно.
Я
усмехнулся.
—
Валяй, — сказал я и сделал резкий, вызывающий шаг
вперёд.
Глаза трактирщика расширились от удивления и
страха. Он нажал на спуск.
Щелчок. Свист. И резкий, лязгающий удар в
грудь.
Меня будто лягнуло в грудь, но я устоял на
ногах. Я опустил взгляд. Арбалетный болт, застряв, и опустив конец,
торчал из моей дорожной куртки. Он пробил её толстую кожу, но
застрял в чешуйках доспеха, не причинив мне особого вреда, может
только синяк новый появился.
Я
медленно поднял глаза на трактирщика.
Выражение его лица стоило всех денег, что
есть на моём вкладе в гномьем банке. Ужас. Абсолютный, животный
ужас. Он смотрел на меня, как на призрака. Его челюсть отвисла,
арбалет выпал из ослабевших рук и с грохотом ударился о
пол.
Я
сделал ещё один шаг. Потом ещё. В три шага я оказался рядом с
ним.
—
Моя очередь, — сказал я и, схватив его за шиворот, одним движением
вытащил из-за стойки, как нашкодившего кота. Он был тяжёлым, но
адреналин и остатки боевого ража делали его почти невесомым. Я
вытащил его на стойку и встряхнул.
Орки, эльф и прочие нелюди, до этого с
интересом наблюдавшие за представлением, одобрительно загудели.
Похоже, развязка им понравилась.
Я
держал трясущегося трактирщика, глядя ему прямо в его испуганные
поросячьи глазки.
—
Ты знаешь, кого пытался убить, приятель? — спросил я ледяным тоном.
Он замычал что-то нечленораздельное. — Я рыцарь. Ты только что
пытался убить рыцаря. И подговорил к этому вот этих бедолаг, — я
кивнул в сторону стонущих на полу головорезов. — Знаешь, что за это
полагается по законам королевства Маэн? Казнь. Через повешение. Для
тебя и для всех, кто поднял на меня руку.
Паника на лицах побитых наёмников сменилась
откровенным ужасом. Они попали. Попали очень крепко. Нападение на
простого путника, тем более им сказали, что я преступник в розыске
— это одно. Нападение на рыцаря, представителя правящего класса —
совсем другое.
—
Но, — я сделал паузу, наслаждаясь эффектом, — я сегодня добрый. Я
готов считать, что виноват во всем только ты. Ты этих честных и
невинных людей обманул, ввёл в заблуждение, пообещав награду за
поимку преступника. А они — невинные жертвы твоей лжи.