Когда первая промывка закончилась, мы слили мутную воду и залили
чистую. Процесс повторили еще дважды, пока вода не стала почти
прозрачной.
— Теперь, — объявил я, когда последняя порция грязной воды была
слита, — начинается самое интересное. Замачивание!
Я снова наполнил корыта чистой водой, на этот раз с запасом,
чтобы уровень был сантиметров на пять выше зерна.
— Вода должна быть не холодной и не горячей, — объяснял я, пока
бабы рассматривали плавающие зёрна. — Летней температуры, чтобы
зерно проснулось, но не сварилось.
— Как мужик после бани, — хохотнул кто-то.
— Именно! — я подхватил шутку. — Не разморенный до беспамятства,
а бодрый и готовый к правильным подвигам!
Бабы захихикали, прикрывая рты ладонями.
— И сколько так держать? — деловито поинтересовался Степан,
который тихо подошел и теперь внимательно наблюдал за
процессом.
— Восемь-двенадцать часов, — ответил я. — Потом воду сливаем,
зерно снова промываем и заливаем свежей водой еще на столько
же.
— Почему дважды? — нахмурился Степан.
Потому что зерно — как упрямая девка, — вмешалась Настасья,
прежде чем я успел ответить. — С первого раза не разговоришь, нужно
время.
Все засмеялись, а я уважительно кивнул Настасье:
— Истинно так! Зерно должно напитаться водой, размягчиться,
проснуться от спячки. Один раз замочишь — только-только просыпаться
начнет. А второй раз — уже подготовится к росту.
— А если дольше держать? — поинтересовалась Дарья.
— Закиснет, — я покачал головой. — Всему своё время. Как там
Захар говорит? Поспешишь — людей насмешишь, а промедлишь — врага
потешишь.
— Это точно, — кивнул Степан. — А дальше что?
— А дальше, — я выдержал интригующую паузу, — самая важная
часть. Проращивание!
Я подошел к сараю, и поманил к себе Степана.
— Берешь доски и делаешь штук пять широких деревянных подносов с
низкими бортиками. Чтоб до завтра сделал.
— Справлюсь барин.
— Так вот, после второго замачивания воду сливаем, и зерно
выкладываем на те самые подносы, которые сделает Степан — я провел
рукой по гладкой поверхности доски. — Слоем в палец-два толщиной,
не больше. Если навалить горой — задохнется, заплесневеет.
— Как в тесноте на печи, — понимающе кивнула одна из женщин. —
Дышать нечем, когда много народу.
— Именно! — я обрадовался точному сравнению. — Зерну нужно
дышать. И еще ему нужна влага. Поэтому сверху накрываем влажной
тканью.