Я в этот момент был в таком
бешенстве, что мне хотелось убить не только Прохора этим ржавым
ножом. Мне хотелось сжечь эту крепость дотла. Мы пахали весь день,
и вот это все, что мне полагалось за тяжелую работу?!
Суки. Ненавижу.
Я сжал кулаки так, что ногти впились
в ладони. Ненависть была всепоглощающей, но я заставил себя дышать.
Глубоко. Медленно. Ярость — плохой советчик. Ярость — это то, что
делает сильным Прохора. Моя сила должна быть в другом. В холодном
расчете.
Я не буду их ненавидеть впустую. Я
не буду рабом, который в бессильной злобе мечтает о мести.
Нет.
Я запомню это чувство. Я сохраню
его, как самый драгоценный уголек. Оно будет греть меня холодными
ночами. Оно станет моим топливом. Я выживу. Я стану сильнее и
однажды, я клянусь, я перестрою эту систему. Я заставлю их
заплатить за каждую слезу, за каждый удар, за каждую миску этой
баланды. Они еще узнают имя — не Веверя, забитого раба, а Алекса
Волкова и это имя будет последним, что они услышат перед тем, как
их мир рухнет.
Ночью я лежал на своих жестких
нарах, набитых колючей соломой, и единственным моим чувством был
сосущий, сводящий с ума голод. Он был как живое, злобное существо,
поселившееся у меня в желудке, которое методично грызло меня
изнутри, напоминая о своем существовании каждой судорогой, каждым
урчащим звуком. Сон не шел. Чтобы отвлечься, я начал делать то, что
делал всегда в трудные минуты своей прошлой жизни — я думал о еде.
Только теперь это было изощренной, невыносимой пыткой.
Я представил себе стейк рибай
средней прожарки. Идеальный кусок мраморной говядины, который я сам
отобрал у поставщика из Австралии. Я видел, как кладу его на
раскаленную чугунную сковороду, слышал этот божественный звук —
шипение, с которым белок сворачивался, образуя идеальную
корочку.
Чувствовал аромат жареного мяса,
смешанный с запахом растопленного сливочного масла, в которое
бросил раздавленный зубчик чеснока и ветку тимьяна. Как поливаю
стейк этим пенящимся, ароматным маслом. А потом — соус.
Густой, бархатистый соус из зеленого
перца на коньяке, со сливками и говяжьим бульоном. Я представил,
как разрезаю готовый стейк, и из него вытекает розовый, драгоценный
сок.
Затем — глубокую тарелку пасты
карбонара, настоящей, римской, без всяких сливок, которые так любят
добавлять профаны.