— Мамунька! — заорал Андрейка надрывно, подскочил
и ухватил тварь за рубаху. — Мамунька! Мамуньку
отдай!
Тварь рыкнула, коротко отмахнулась. Андрейка полетел кубарем,
сметая колченогие табуретки и плетеные туеса. Чудище прыгнуло
следом, изломанное, зыбкое, с ощеренной пастью, сжимая
в лапе окровавленный нож. Андрейка выставил руки, слезы
хлынули бурным ручьем, сердце провалилось и трепыхалось где-то
в желудке. Тварь зашлепала босыми ногами, плотоядно
оскалилась, показывая бурые зубы, и внезапно остановилась.
Затуманенные жаждой убийства безумные глаза уставились
на мальчишку, синий, влажный язык облизнул искусанные,
вспухшие губы.
— Андрейка? — маминым голосом спросило чудовище.
— Ты чего не спишь? А я тут...
Андрейка заорал, ткнулся в стену, отрезающую путь
к отступлению, дом наполнился топотом множества ног. Дверь
отлетела пинком, в комнату повалили вооруженные люди.
— Отошла от ребенка, паскуда, — велел гортанный,
уверенный голос. Черное дуло уставилось мамке в лицо.
— Не трожьте мамуньку! — Андрейка вскочил,
закрывая мамку собой. Сидящая внутри матери тварь ощерилась,
припала к полу и прыгнула, выставив нож перед собой.
Андрейку рвануло, опалило щеку кипятком, и сразу оглушающе
грохнуло, жалобно звякнули стекла. Мамуньку развернуло, отбросило
прочь. Она выла, сучила ногами и пыталась ползти, добраться
до Андрейки. Грохнул еще один выстрел. Андрейка терял
сознание. В пороховом дыму суетились люди.
— Ужас, братцы.
— Мертвяков, гляньте...
— Твою же, в бога душу...
— С пацаном что?
— Живой, товарищ Щур, щеку вы ему покарябали.
Голоса неслись издали, неразличимые, бесплотные, злые. Андрейка
тонул в смрадном болоте ночного кошмара. Голод, дорога, слезы.
Последним он вспомнил дом и мамуньку, ведущую сестренку
Нюрку в сарай. В руке мамунька сжимала топор. «Тебя
сохраню», — истово шептала она, и в тот день
Андрейка вволю ел парное свежее мясо...
Из мглы выплыла неясная, сухая фигура. Капелькой крови
алела звезда на фуражке.
— Ты нашел меня, папка, — улыбнулся Андрейка,
проваливаясь в гнилое беспамятство, уже не чувствуя, как
его поднимают сильные руки, прижимают к груди, и выносят
из пропитанного кровью и ужасом дома
в предрассветный, зябкий туман.
6
Информационная сводка Самарского ГубЧК
12 апреля 1921 г.
Совершенно секретно
«Населением съедены кошки, собаки, кора деревьев, трава,
солома с крыш. В пищу идет прошлогодний конский навоз.
Смертность увеличивается. Отдельные села полностью вымерли.
Людоедство и трупоедство принимают массовые формы.
Попробовавшие человечину сходят с ума. Ребятишки, накормленные
родителями человеческим мясом, заторможены, дезориентированы,
многие разучились говорить и похожи на диких зверят.
В детприемнике ведут себя крайне агрессивно, нападают
на персонал и друг друга. Доктора отмечают необратимые
изменения психики».