Двадцать четвертого пропал Васька Коршунов, соседский
пацан-третьеклассник, шебутной, энергичный, успевший пару раз
обставить Сашку на уличном чемпионате по шашкам. Васька,
насвистывая и бренча ведерком, ушел на реку
с самодельной удочкой и пропал. Хватились лишь
к вечеру. Прочесали берег, подвалы и стройки. Мальчика
не нашли. На следующий день толпа сцапала на рынке
пришлых цыган. Окровавленных, расхристанных ромалов еле отбили
из рук обыкновенно незлобивых, а тут прямо осатаневших
пучежских мужиков. В здании милиции выбили стекла. Рьяных
активистов скрутили.
По кривоватым пустынным улочкам летела вихрями пыль,
и от пустоты этой становилось не по себе.
Гнетущее напряжение ползло в раскаленном, застоявшемся
воздухе. Город притаился в ожидании чего-то ужасного.
Навстречу попалась неловко улыбнувшаяся молодая женщина
с пустыми ведрами и гнутой дугой коромысла. Поздоровались
и разошлись. В приметы Сашка не верил,
но сердце предательски екнуло.
Мимо с треском, громом и криками промчался старый
велосипед, облепленный полуголыми, загорелыми до черноты
пацанами. Последним семенил серьезного вида мужчина лет шести,
придерживая сползающие штаны и взбивая босыми ногами дорожную
пыль.
«Cтервецы», — невольно позавидовал Сашка. На речку
намылились. Хотелось самому бросить все и окунуться
в медленную теплую воду.
— Эй, осторожней там! — крикнул он вслед.
— Хорошо! Ладно! Здравствуйте! — вразнобой отозвались
звонкие голосишки, и кавалькада свернула в проулок.
Шестилетний мужчина на миг задержался, помахал милиционеру
и кузнечиком упрыгал за остальными.
Куда родители смотрят? А разве удержишь? Каникулы,
чтоб их. Насчет детей вчера с населением беседу провели,
предупредили, а толку?
Завражье теснилось старенькими, дореволюционной постройки,
домишками. Огородики, вишня, заборы. Деревня деревней.
Он свернул на перекрестке, минуя старое пепелище,
ощетинившееся ребрами горелого сруба. Среди зарослей сирени
и неухоженных яблонь высилась крыша крайнего дома. Дальше
кладбище и стена темного хмурого леса. Сашку поджидала
делегация из парочки древних старух, грязноватой белой козы
с печальными глазами, глодающей ветки, и вихрастого
мальчишки лет десяти, секущего палкой жухлую лебеду.
— Явился! — вместо приветствия всплеснула руками бабка
с личиком, похожим на печеное яблочко.