Братья Масловы переглянулись. Их лица были напряжены, а глаза
полны сомнений. Звада и вовсе отвернулся, сделав вид, что
осматривает вершину какой-то скалы нашего ущелья.
Остальные бойцы рокотали. Тихо переговаривались. Слов я не
слышал. Зато слышал не ставшие для меня неожиданностью нотки
сомнения. Что ж. Винить их было нельзя. Все же возвращение в Кундак
— это моя авантюра.
— Ну что же? Никого? — Наливкин развел руками.
— Я пойду, — раздался вдруг низкий голос Сергея Глушко.
Невысокий, но кряжистый боец, вооруженный тяжеловесным ПКМ,
вышел из-за спин других бойцов.
— О! Красавец! Орел! — обрадовался Наливкин тут же.
Он подошел к Глушко, похлопал его по широкому, слегка покатому
под весом оружия плечу.
— Кто еще? Ну? Братишки?
На несколько мгновений под сводчатым каменистым потолком пещеры
повисла тишина. Ее нарушил Зия.
— Вот видишь, маленький Шурави, — проговорил он с ехидной
ухмылкой, — никто не стремится возвращаться в кишлак. У нас есть
своя боевая задача. И задача эта выполнена. Тут пора бы домой, а ты
предлагаешь бойцам снова в бой?
Я наградил Зию внимательным взглядом, а потом сказал ему:
— Тут ты прав. Именно это я и предлагаю.
Глаза Зии блеснули странным холодным блеском. Он недовольно
поджал губы.
А я тем временем обратился к остальным:
— Этот пакистанец прав, парни. Нам всем действительно пара шагов
осталась до дома, и я действительно собираюсь вернуться в кишлак.
Но я не требую вас идти за мной. Не тащу силком. Я не вправе
убеждать майора Наливкина в необходимости возвращения. Он принял
это решение сам.
Мы с Наливкиным переглянулись. Майор едва заметно улыбнулся мне,
и то, считай, одними только глазами.
— Принял решение идти со мной, — продолжил я. — Мне нужны
добровольцы, это правда. Но вам необязательно соглашаться. Если уж
на то пойдет, мы отправимся в Кундак втроем. Если надо — я один,
сам пойду.
Бойцы переглядывались, но молчали. Кто-то из них, кого от моего
взгляда скрывали спины остальных спецназовцев, шептался.
— Я тоже пойду, — вдруг вызвался Ефим Маслов, а потом выступил
вперед.
Его брат — Александр, уставился на него дурными глазами. Ефим
обернулся. Посмотрел на брата. Тот сглотнул, а потом выступил
вперед.
— И я.
— Я понимаю, парни, — начал Ефим, обращаясь к остальным
спецназовцам, — что вы этого молодого старшего сержанта не знаете.
А я — знаю. Знаю, как он рисковал, чтобы мы выполнили боевую задачу
и вышли живыми из старой мечети.