– Чего же тянут? – говорили они. – Ещё недельки две прождём, а
потом такие ветры встанут, что в море вовсе не сунешься…
– Ветры и нужны, – бодро отвечал местным "невеждам" кто-то из
молодых питерцев. Хороший ветер сам донесёт куда надо.
– Он может и попутный будет да зато студёный и бесноватый. Волну
поднимет, лёд нагонит, паруса порвёт. Гиблое дело.
– Бог не выдаст, – отмахивались господа офицеры. – Донесёт и
бесноватый.
На такую браваду старовояжные только рукой махали, а за глаза
поругивали глупых казар. Промысловые вояжи отменялись, переносились
на следующий сезон, артели распускались, мужики искали занятия на
стороне. Но при всем при том на виновников заминки старожилы
смотрели скорее с жалостью, чем с раздражением. Хоть и чужие
корабли, а всё равно тоскливо, ежели такая красота без смысла в
пучине сгинет. Да и людей жалко. Много тут таких прытких было, да
мало осталось.
Как я и рассчитывал, расстройство промыслов позволило нам быстро
добрать людей. Они удивлялись, конечно, что кто-то решил
сколачивать команды в уже пропавший сезон. Но, как говорят,
хозяин-барин, лишь бы не надул с оплатой, а там и трава не расти.
Не ведали они, что я согласился бы и простой оплатить, лишь бы
людей побольше набрать. Но простой в планы не входил и я поторопил
товарищей.
– Сваливайте отсюда, – настойчиво посоветовал я Окуневу с Яшкой.
– И чёрт с ним с разрешением. Всё равно сюда не скоро вернёмся. А к
тому времени или ишак сдохнет или... впрочем, вы этой сказки не
знаете.
– Начальник теперь уж точно никого раньше бригантины своей не
выпустит, – согласился Окунев.
– Ну вот, а мне недосуг к нему подходы искать. Да и время больше
не терпит. Хорошо, что вовремя догадались наши кораблики на
плотбища перегнать. Небось не заметит никто ухода с других-то
речек?
– Если сразу южнее взять, не заметят, – согласился Окунев. – А с
таким-то ветром южнее и потащит.
Яшка кивнул. Потом улыбнулся. Он и отсюда без разрешения рискнул
бы выйти.
***
Правительственная экспедиция покинула порт только в октябре и
ещё до встречи с океаном порастеряла все свои корабли.
Самоуверенным балтийцам даже не нужно было выходить в океан,
хватило и Охотского моря. Когда в октябре, разыскивая Окунева и
Яшку, я заскочил в Большерецк, то увидел красавицу бригантину на
отмели совершенно разбитой. Матросы, рискуя погибнуть в холодных
волнах, снимали с неё оснастку, переправляли на берег. Флагман
флотилии теперь не годился даже на дрова. Будь такая возможность,
его бы спалили, чтобы вернуть хотя бы гвозди, скобы и прочий
металл. Но вытащить корпус на сушу не удалось.