Уверенность на лице управляющего начала медленно уступать место
растерянности.
— И пункт третий, — мой голос стал холодным, как сталь. — Самый
важный. Исход нашего поединка был утверждён представителем
верховной власти. Любая попытка решить этот вопрос силой после суда
Князя будет расценена не как спор хозяйствующих субъектов, а как
прямое и дерзкое неуважение к воле нашего правителя. Великий Князь,
как я слышал, очень не любит, когда его решения оспариваются с
помощью ломов и топоров. Он может счесть это за попытку подрыва
основ его власти.
Последний довод был ударом под дых. Упоминание Князя заставило
управляющего занервничать. Его люди неуверенно переглядывались.
Соседи, которые до этого лишь злорадно наблюдали, теперь смотрели с
опасливым интересом.
И в этот момент тишину прорезал другой голос. Голос крестьянина
Степана, который, преодолев свой страх, шагнул вперёд из-за
ворот.
— Не троньте боярича! — крикнул он, и в его голосе звенела
обретённая смелость. — Он не вор, а мастер!
Григорий ошеломлённо посмотрел на него.
— Он мне вчера такой плуг сделал, какого в целом свете нет! —
продолжал Степан, распаляясь всё больше. — Он мой каменистый надел
пашет, как мягкую землю! Не ломается, не тупится! Этот человек не
ворует, он создаёт! Таких мастеров беречь надо, а не топорами
пугать!
Его слова стали катализатором. По толпе соседей пробежал ропот.
Они видели перед собой не просто боярина, а мастера, которого
защищал его первый, благодарный клиент. Простой, уважаемый в
деревне пахарь. Его слово весило больше, чем угрозы пришлого
управляющего.
Григорий понял, что теряет контроль над ситуацией. Его публичная
акция устрашения превращалась в его собственный позор. Сорвав
злость в бессвязной ругани, он бросил на землю свой лом.
— Мы ещё вернёмся, Волконский, — прошипел он. — Мой господин
этого так не оставит.
Он резко развернулся и, расталкивая своих растерянных
работников, быстро пошёл прочь. Словесная битва была выиграна, без
единого удара. Чистая победа логики и вовремя обретённой
репутации.
Управляющий и его люди скрылись, оставив после себя лишь облако
пыли и гнетущую тишину, нарушаемую нервным щебетом птиц. Соседи, до
этого с любопытством и страхом наблюдавшие за представлением,
поспешно, один за другим, скрылись в своих домах, плотно закрывая
за собой двери и ставни. Спектакль окончился.