Осознание этого было похоже на вспышку. Вся моя предыдущая
стратегия, построенная на выживании, на обороне, на решении
сиюминутных проблем, показалась мне наивной и неэффективной.
Это оно. Вот настоящая сила. Не титул, который можно отнять. Не
происхождение, которое можно опорочить. А умение. Умение создавать
вещи, которые работают. Вещи, которые нужны людям. Вещи, которые
никто другой в этом мире создать не может.
Я могу прокормить себя и своего верного слугу, восстановить эту
усадьбу, превратив её из символа упадка в центр технологического
превосходства. Могу создать свою собственную экономическую систему,
основанную не на перераспределении, а на производстве. Могу
всё.
Нужно было лишь изменить подход. Перестать быть просто кузнецом,
выполняющим случайные заказы. Стать предприятием. Начать мыслить
категориями не изделий, а производственных циклов. Категориями
рынка.
В голове уже рождался новый, куда более амбициозный план.
Технологическая, экономическая экспансия. Передо мной лежало
непаханое поле возможностей, и мой чудо-лемех был первым
инструментом для его освоения.
Слух о том, как молодой Волконский словом прогнал людей
Медведева, и о чудо-лемехе, что крошит камни, а не ломается сам,
разнёсся по деревне со скоростью лесного пожара. Легенда рождалась
на глазах, передаваясь из уст в уста, обрастая невероятными
подробностями. Она была соткана из двух противоречивых, но
одинаково сильных нитей: страха перед непонятным «колдуном» и
восхищения перед невероятным «чудо-мастером». И на следующее утро
восхищение, подгоняемое отчаянием, начало побеждать.
Когда первые лучи солнца коснулись крыши кузницы, у ворот нашей
усадьбы уже стоял первый посетитель. Это был высокий, жилистый
охотник из местных, с обветренным лицом и спокойными, внимательными
глазами. Он не решался войти, просто стоял и ждал, держа в руках
свой старый, видавший виды нож.
Вскоре к нему присоединился второй — кряжистый дровосек с
огромным топором на плече. Он встал чуть поодаль, не заговаривая с
охотником, но цель его визита была очевидна. Третьей пришла
пожилая, сгорбленная вдова Марья, соседка мельника. В руках она
несла небольшой узелок, из которого торчали гнутые, ржавые
гвозди.
Они стояли молча, образуя небольшую, но решительную очередь.
Очередь к «колдуну».