Работа закипела. Кузница, молчавшая до этого, снова наполнилась
жизнью.
Первым делом — нож для охотника. Для него не пожалел небольшого
обрезка своей лучшей, многослойной дамасской стали, оставшегося
после ковки меча. Это был не просто нож. Это была визитная
карточка. Рекламный проспект моего мастерства. Отковал широкое,
удобное лезвие скандинавского типа, идеально подходящее для
разделки дичи. Провёл полную термообработку: закалку в масле и
точный, выверенный по цветам отпуск, чтобы лезвие было твёрдым, но
не хрупким.
Затем — топор. Снял старый боёк. Нагрел его в горне и
несколькими точными ударами перековал «всад», придав ему правильную
обратно-коническую форму. Затем провёл дифференцированную закалку:
само лезвие закалил до высокой твёрдости, а обух оставил мягким и
вязким, чтобы он гасил удары и не раскалывал топорище. Вытесал из
сухого ясеня новый клин, идеально подогнал его и насадил боёк так,
что он сел намертво.
А вот с гвоздями решил применить системный подход. Ковать каждый
гвоздь по отдельности, как это делал Назар, было долго и
неэффективно. Нужно было оптимизировать процесс. Из куска прочной
стали выковал небольшую матрицу — гвоздильню. Это был брусок с
несколькими квадратными отверстиями разного калибра и специальной
выемкой для формирования шляпки.
Теперь процесс пошёл в разы быстрее. Нагревал железный пруток,
вставлял его в отверстие нужного калибра, одним ударом молота
формировал шляпку, двумя другими — отсекал готовый гвоздь. Десять
идеальных, одинаковых, остроконечных гвоздей были готовы за то
время, пока Назар сделал бы два кривых.
Тихон, помогавший мне у мехов, смотрел на всё это с
благоговением. Он видел не просто работу, а как на его глазах
рождается магия. Как решаются проблемы, которые для всей деревни
были нерешаемыми. Он видел, как его господин, этот худой, странный
юноша, с помощью огня, молота и непонятных, но невероятно
эффективных хитростей меняет сам мир вокруг себя.
К вечеру все заказы были выполнены. Охотник, получив свой новый
нож, не веря своим глазам, одним движением срезал с кожаного ремня
толстую прядь. Дровосек, взяв в руки топор, попытался расшатать
топорище — оно сидело как влитое, став единым целым с древком. А
вдова Марья, получив свои крепкие, острые гвозди, чуть не
расплакалась от счастья.