Тихон, вышедший во двор, замер в изумлении, а затем поспешил ко
мне в кузницу, где уже начинался анализ вчерашней победы и
составление планов на будущее.
— Господин, там… люди, — прошептал он. — Ждут.
Вышел во двор, вытирая руки о кожаный фартук. Трое посетителей
при моём появлении вздрогнули. В их взглядах читалась борьба —
страх смешивался с последней надеждой.
Охотник шагнул вперёд первым. Он был смелее остальных.
— Боярич, — начал он, и его голос был хриплым, но твёрдым. —
Сказывают, ты в стали знаешь толк, какого тут никто не ведает. Вот,
— он протянул мне свой нож. — Хороший был нож, отцовский. Да только
мягкий стал. Лося разделаешь — три раза править надо, а то и
четыре. Сил моих нет. Можешь ли сделать такой, чтобы острый был, да
заточку держал?
Взял нож в руки. Сталь была тусклой, лезвие покрыто мелкими
зазубринами. Короткий, на долю секунды, импульс «Зрения» подтвердил
очевидное.
[Анализ объекта:
Нож охотничий. Состав: Железо,
низкоуглеродистое.
Структура:
Крупнозернистая.
Термообработка:
отсутствует (сталь отожжена многократными заточками у
костра).
Вывод: материал не
способен удерживать режущую кромку. Ремонту не
подлежит.]
— Этот нож устал, — сказал я, возвращая его. — Его душа вышла. Я
сделаю тебе новый.
Затем подошёл дровосек.
— А у меня, боярич, беда другая, — пробасил он, указывая на свой
топор. — Лезвие-то острое, рубит справно. Да топорище… вечно
шатается. Уж и клинья менял, и в воде мочил — всё без толку. Пару
раз чуть без головы не остался, когда боёк с древка слетал.
Сделаешь надёжно?
Осмотрел топор. Проблема была видна и без Дара. Отверстие в
бойке, «всад», было прорублено грубо, имело неправильную,
коническую форму, которая просто выталкивала клинья наружу.
— Сделаю, — кивнул. — Так, что топор и топорище станут одним
целым.
Последней подошла вдова Марья. Она, не говоря ни слова,
развязала свой узелок и высыпала мне в ладонь горсть гнутых, ржавых
гвоздей.
— Вот, боярич. Крыша течёт, починить надо. А гвозди эти, что у
Назара беру, — гнутся от одного удара молотком. Сделай мне добрых,
крепких. Хоть с десяток.
Я посмотрел на гвозди. Мягкое, не кованое, а просто нарубленное
из прутка железо.
— Будут тебе гвозди, мать. Такие, что дубовую доску насквозь
пройдут и не согнутся.
Заказы были приняты. Условия оплаты — просты: кто продуктами,
кто мелкой монетой. Но главное — я видел, что стена страха начала
рушиться под напором нужды.