— Очень хорошо, Херовато-сан, — она с облегчением выдохнула. —
Вы знаете, где находитесь?
Снова два моргания.
— Вы в университетской клинике Шова, — пояснила она, видимо, на
всякий случай.
И тут она задала самый каверзный вопрос.
— Вы знаете, какой сейчас год?
Я замер. А вот это была задачка со звездочкой. Я-то, конечно,
знал. Но мой мозг, переживший встречу с богиней и откровение о
своей новой жизни, тут же подкинул пару ехидных вариантов, по типу
«Год первый от моего «нового» рождения». Я решил не умничать и
просто моргнул два раза.
— Всё нормально, — мягко сказала Сакура, видимо, заметив мою
заминку. — Это бывает после седации, сознание скоро прояснится.
Она проверила капельницу, поправила мне одеяло и снова заглянула
мне в глаза.
— Сейчас я на несколько минут уберу трубку, чтобы вы могли
прокашляться и сказать пару слов, — ее голос вернул меня к
реальности. — Не пугайтесь, я буду рядом. Дышите спокойно, я
помогу.
Сакура что-то сделала с аппаратом, затем ловким, отточенным
движением сняла маску. Я чуть дернулся и тут же закашлялся, и
каждый кашель отдавался в груди взрывом боли. Ребра, определенно
ребра.
— Тише, тише, — Сакура придерживала меня за плечо. — Вот так.
Глубокий вдох.
Я сделал вдох. Первый самостоятельный вдох за два дня.
— Вы попали в аварию, но сейчас всё хорошо, — наконец сообщила
она то, что я и так знал. — Вам сделали операцию, удалили небольшую
гематому из головы. У вас также несколько сломанных ребер, отсюда и
дренаж, и боль при дыхании. Легкие, к счастью, целы. Немного будет
болеть при вдохе — это нормально. Вы под круглосуточным
наблюдением.
Я кивнул, жадно глотая воздух.
— Сейчас я верну трубку на место. Дышать самостоятельно вам пока
тяжело. Мы будем отучать вас от аппарата постепенно, хорошо?
Сакура снова так же ловко и быстро вернула все на место.
«Итак, что в итоге? — подвел я мысленный итог. — Гематому
убрали, ребра собрали, дышу через аппарат. В общем, жив. И даже,
кажется, в своем уме.».
Я лежал и смотрел в потолок. В голове, как на старой кинопленке,
снова и снова прокручивался тот момент. Свет фар. Визг тормозов. И
ее глаза.
Мей.
Она была за рулем. Это я помнил отчетливо. Ее широко раскрытые
от ужаса глаза, в которых отражался свет фар и мое собственное,
ошарашенное лицо.
И тут дверь палаты распахнулась с таким грохотом, будто ее
вынесли с ноги.