— Поверьте, что и у меня она главнее прочего! — отвечал я.
— Я дам вам свой экипаж. Не стоит его светлость герцога Бирона
заставлять ждать. Мой человек первым вас перехватил. А так…
Поздравляю со скорой свадьбой!
Чего мне только стоило не показать своего удивления! Но не
доставил удовольствия Ушакову, который явно ожидал более
эмоциональной моей реакции на сказанное.
Свадьба?
— Венчание с Юлианой Менгден? — почти кричал я в присутствии
герцога уже через час после того, как покинул Ушакова.
— Вы забываетесь, секунд-майор. Умерьте тон! — сказал Бирон,
отпивая из бокала венгерское вино.
Мы находились в левом крыле Зимнего дворца, в противоположном от
того, что занимала императрица. Комната была не по царски малой, но
богато обставленной вычурной, скорее на французский манер, мебелью
на тонких ножках с изгибами. Голландская и немецкая мебель обычно
более устойчивая и основательная. Так что Франция по-тихоньку
проникает в Россию и сейчас.
— С чего решение о моем венчании принимается без меня? — спросил
я.
Понятно уже почему. Особенно, если знать то, как решала свои
амурные дела Анна Леопольдовна в иной реальности. Тогда она женила
Морица Линара на той же Менгден, своей подруге, чтобы было удобнее
встречаться с любовником-саксонцем.
Мне нравится Анна, но… Я же не вещь. И не против женитьбы. Вот
только кроме гипотетического доступа к телу и сердцу Анны
Леопольдовны, хотелось еще и материальной выгоды от такого важного
поступка.
— Что в приданном? — спросил я.
— Приданное? А разве не понятно? Вы будете допущены к Анне
Леопольдовне. Вы! А не мой сын, или кто иной. И вы будете мне
говорить обо всем… О ее желаниях, чаяниях, стремлениях. А я помогу
вам. Я уже помогаю вам, — Бирон недоумевал почему я
сопротивляюсь.
Я не сразу ответил. Нужно было подумать, как так подобрать
слова, чтобы мое требование хорошего приданного было
аргументировано.
И вовсе эта история с женитьбой… Я и не против, по сути. Да и
сама Менгден недурна собой. Противно с ней находиться не должно.
Если только не полная дура. Но то, что она уже столько времени при
великой княжне говорит только в пользу изворотливости ее ума.
И я понимал, что сейчас такой брак только продвинет меня,
позволит расти в чинах. Не будет чего-то экстраординарного, просижу
в секунд-майорах и пять и десять лет.