- Олааавиии!!!
Парень оглянулся и сквозь ночную мглу
и вонючий пороховой дым, затянувший полянку, увидел, что на старика
с рычанием и руганью наседали сразу трое. В темноте они здорово
друг другу мешали, и неважно видели цель – только поэтому Кривой
был еще жив. Ну и еще потому, что, будучи уже преклонных лет и без
одного глаза, он все еще оставался орком.
- Олави! Где ты, кусок дерьма?!! –
старика загнали в ручей, он отчаянно отбивался, уже не помышляя о
нападении.
Полуорк рванулся к Грыху, в
несколько огромных скачков добежал до свалки, достав еще кого-то по
дороге. Сверху вниз – и наискосок, в основание шеи одному
противнику деда, и могучий пинок в крестец другому – старик
встретил того ударом ножа, зажатого в левой руке.
И тут же получил несколько дюймов
отличной людской стали в грудь. Удачливый боец провернул клинок в
ране, вырвал лезвие наружу, но повторить успех не успел: орочья
сталь, разогнанная могучими мышцами полуорка опустилась на его
плечо, разрубив ему ключицу.
- Сзади! - прорычал старик.
Олави резко развернулся назад с
ударом, и тут же ослеп и оглох: человек разрядил громыхало почти
что ему в лицо – висок обожгла острая боль, а лицо опалило. Парень
с ревом наугад рубанул крест накрест, куда-то в направлении врага,
и вторым ударом попал, как ему показалось, в мягкое, но тут же
получил по роже прикладом, да так, что искры из глаз
посыпались.
А дури у стрелка оказалось изрядно –
орк отшатнулся, башка гудела, словно колокол, по лицу потекло
что-то липкое, а в коленях образовалась нехорошая слабость. Сделав
несколько неуверенных шагов куда-то вбок, парень зацепился за
кусты, и рухнул в них, как мешок с дерьмом, еще и провалившись
рукой, выставленной перед собой, в какую-то нору.
Сейчас… Вот сейчас огребу... –
стучало в башке полуорка, предательские мыслишки, пополам гулом и
грохотом наполняли его котелок, готовый расколоться на части –
Сейчас… Сам себе он напоминал жабу, которую переехали телегой –
такой же жалкий и беспомощный.
Однако вместо холодной стали на его
загривок опустилась лапа старика.
- Живой? – в груди Кривого Грыха
клокотало, он закашлялся, сплюнул темный сгусток - Вставай, потеха
еще не закончена.
Олави вставать не хотелось. Хотя в
глазах немного прояснилось, но звуки доносились до него, словно
сквозь толстое одеяло, а едва удалось принять вертикальное
положение, его повело в сторону, и не подставь ему плечо старый
Грых, захрипевший от усилия, целоваться бы полуорку с землей
снова.