Вволю нагулялись ребята за счет
незадачливых муромский предпринимателей. Попалили все их постройки,
порастащили добро. Укатили бочки с вином и брагой, понапились — и
теперь дрыхнут, хоть голыми руками бери.
Только атаман их, да Казюк и не спят
одни. Сидят на колодах один против другого. Атаман палкой
пошевеливает угли, да изредка подбрасывает сучья в костер, а Казюк
смело корит атамана:
— Ватажники твои — те хоть от
неволи барской сбегли, за кус хлеба цепятся. А ты пошто с ними? Эх,
Родивоныч, Родивоныч, не на ту стежку ступил ты, мой батюшка!
— Знать хотел бы, — лениво отзывался
атаман, — какую стежку ты мне выбрал бы?
— Пошто мне выбирать? Ее батюшка
твой, Родивон Иванович, допрежь меня указал...
— Батюшка, батюшка! — недовольно
морщится атаман. — Чего ты с ним привязался? Сидит себе в Туле, да
из мужицкого пота рубли выколачивает.
— А ты не серчай. Родивон Иванович —
человек с головой. Знает, из какого ручья золото добывать... Тебе
бы пропить те рубли, а сам добывать не умеешь. Вот и бесишься. А
знать бы уж пора, намыленная-то веревка, она, батюшка, по все дни
за вором ходит.
— Не пугай! Авось, выкрутимся.
— Опять, значит, на
батюшку надежу держишь. А ну как не сумеет тебя откупить —
тогда как?
— Ништо!
Смотрит рудознатец в крупно
вытесанное лицо атамана, в его сонные глаза — и не замечает в
них ни страха, ни беспокойства. Не достигли, значит,
предупреждения казюковы, не задели никакой струны в душе
дармоеда.
Смотрит и атаман из-под приспущенных
ресниц. Занятный же человечина этот Казюк. Невидный совсем, а
силища какая. Сколь всего повидал, а не сломался.
Будто можжевельник. Тот, сколь его ни крути, все
выдюжит. Так и бродяга этот.
И голова же какая, знает всякого,
ой-ой! Правда, атаману Андрейке на те знания казюковы начхать, и
они ему вовсе ни к чему, а все же
интересно послушать такого...
А Казюк все долбит и долбит:
— Копай руду, Родивоныч,
верно тебе говорю. Железо плавь — то важнейшее царское дело.
Железо, оно силу матушке-Рассее сотворяет!
— Ха! — презрительно отмахивается
атаман. — Мне на пистолет, да ватажникам на ножи железа хватит.
— И-и, батюшка, — возражает ему
Казюк, — у царских воевод пеньки небось, тоже хватит, чтоб на всю
твою ватагу веревки свить. Ты почет сумей заслужить!
А дубинкой махать любой дурень сможет. И учить не надобно.