Из писем и рапортов, которыми они
обменивались друг с другом и часть которых ныне можно отыскать во
многих областных архивах, легко прослеживается некая
облагораживающая роль младшего из господ Баташовых.
Он, например, намного раньше Андрея
раскусил, какие выгоды для их дела сулит дворянское звание, если бы
его удалось получить, и не спрашивая старшего брата, начал
ходатайствовать об этом. Ведь по закону тысяча семьсот пятьдесят
четвертого года только дворяне имели право на покупку крепостных,
т.е. рабочей силы, в которой нуждался всякий заводчик. Он же
подсказал Андрею, каким образом поднять известность их фирмы.
Можно полагать, что роскошные
дома-дворцы, пышные парки при них, театры на Гусе и Выксе,
ослепительные фейерверки и многое другое, что привлекало к
Баташовым внимание и зависть, по большей своей части рождалось в
изобретательного голове Ивана Родионовича прежде, нежели мог об
этом подумать обретавшийся в лесной глухомани старший
Баташов.
Это было время, когда культуре
помещичьей усадьбы придавалось исключительное значение. Придворные
и родовая знать состязались в блеске и украшательстве, ибо именно
роскошью мерилось достоинство и приверженность к трону. Многие в
этом состязании разорялись, ведь не каждый располагал пятью-семью
сотнями тысяч крепостных и семью-восемью сотнями тысяч годового
дохода, как граф Шереметев. Не каждый, подобно Орловым или
Салтыковым, мог стать фаворитом и получать от царицы миллионные
подарки.
Генерал-адъютанты, действительные
тайные и статские советники, графы, князья закладывали родовые
вотчины, распродавали сотнями своих кормильцев-мужиков, а
состязавшиеся с ними в расточительстве "безродные" заводчики
Баташовы наживались и жирели.
Они умели выжимать прибыль даже из
собственной расточительности.
Тонко учуяв веяния времени, Иван
Родионович за большие деньги купил себе порядочного скульптора и
приказал ему обставить выксунский парк "разными фигурами и
персонами на манер римских и чтоб среди тех фигур была наша
матушка-государыня". А когда и Андрей пожелал того же для Гуся,
Иван пошел еще дальше: населил свой парк павлинами, лебедями,
фазанами, благородными оленями и прочей редкой для средней России
живностью.
Не даром даже повидавший свет и
знакомый с блеском Версаля известный натуралист Паллас был
восхищен, посетив баташовскую Выксу. Богатство и хлебосольство
хозяев железной Выксы настолько ослепили знаменитого ученого, что
рудные дудки "глубиной всего 3-5 сажен"* не показались ему слишком
темными и сырыми. Да и могло ли быть иначе, если при выксунском
господском доме, как отметил в своих ученых записках Паллас,
состояло 98 слуг. Надо полагать, среди столь многочисленной
дворовой челяди нашлось, кому позаботиться о том, чтобы почтенному
ученому гостю достало и тепла, и света и всякой иной благодати.